Последние Горбатовы - [124]
Тихий летний вечер. Солнце озаряет цветники прощальными лучами. У старинной террасы, среди цветов, накрыт стол. На столе кипит самовар. За этим столом поместился Владимир Сергеевич. Он только что вернулся домой, он устал, но здоровой усталостью после здоровой деятельности. Он снял с головы соломенную шляпу и положил ее рядом с собой на стол.
Его белый высокий лоб, с несколько поредевшими у висков волосами, представляет яркую противоположность загорелому лицу, обросшему бородою. Но этот сильный загар и этот белый лоб очень идут к нему.
С террасы, в белом легком платье, обшитом кружевами, спешит Груня. Она сильно пополнела, но ее прелестная фигура не утратила от этого своей грации, десяток лет положили неизбежные следы на лицо ее, но положили осторожно, не спеша. И всякий, взглянув на нее теперь, невольно скажет: «Какая красавица!»
— Владимир, прости ради бога, — говорит она, быстро подходя к мужу и крепко целуя его в белый лоб. — Я заставила тебя ждать, а ты устал! С детьми возилась, представь — в заговор вступили! Не хотим спать, да и только, насилу уложила. Ну, что, все благополучно?
— Благополучно… Не томи, дай чаю!
Груня стала хлопотать у самовара.
В это время появился человек с привезенными с почты газетами и письмами. Пока Груня заваривала и наливала чай, Владимир пробежал письмо.
— Что, есть что-нибудь интересное?
— И даже очень! — ответил он. — Во-первых, дядя Николай пишет… представь, мы скоро увидим его и тетю здесь, в Горбатовском. Он едет к Грише и проездом будет у нас.
— А! Едут к Григорию Николаевичу! — задумчиво сказала Груня. — Это очень хорошо!
— Отчего хорошо? Немного радостей там увидят… Лизавета Михайловна их не порадует… Я очень, очень боюсь, что все это кончится разводом.
— Поэтому-то я и довольна, что дядя твой к ним едет, может быть, он сумеет повлиять на прелестную губернаторшу.
— Ну, милая моя, гипнотизмом вряд ли на нее повлияешь.
— Как знать! А у меня много, много вопросов набралось для Николая Владимировича. Согласись, что я всегда была права относительно него и что я одна видела в нем то, чего другие не хотели видеть, он опередил всех наших новейших открывателей тайн природы…
— Да, пожалуй, ты и права!
— Конечно, права! Как я рада, что его увижу!..
Между тем Владимир, прихлебывая чай, просматривал газеты.
— А вот и еще новость! — вдруг сказал он. — Наш превосходительный Алексей Иванович Барбасов получил назначение. Вот — читай!.. Теперь ему один только шаг — и сенатор…
— В этом нет ничего удивительного! — заметила Груня. — Он пойдет и дальше.
— Конечно, пойдет, хотя не знаю — хорошо это или дурно… Ведь у него как есть нет никаких убеждений — сегодня одно, завтра другое — по ветру.
— Как и все, мой друг, как и все! — сказала Груня. — А это что? Письмо Маши.
Она прочла письмо.
— Это еще до назначения, — заметила она. — А письмо какое — от него так и веет здоровьем и счастьем.
— Да, удивительное дело, — проговорил Владимир, — ведь она — и ее муж… Я прежде считал их совсем различными людьми и, признаюсь, мне этот брак очень не нравился. Теперь же я вижу, что ошибся, десять лет доказали. Они совсем довольны друг другом. Маша без ума от мужа. Выдумала его себе совсем не таким, каков он есть, и ничего знать не хочет. Детей обожает…
— Во-Володя! — вдруг раздался с террасы пронзительный голос.
И Кокушка, толстый, красный, расфранченный, появился перед чайным столом.
— По-пошлушай, я жавтра уежжаю в город.
— Зачем?
— Жо-жовут, вот пишьмо получил, от Вороншких, Варвара Николаевна там, я ей жавтра буду предложение делать… И теперь уж как жнаешь, а кончено — я ражведушь ш моей благоверной и женюшь непременно. По-пора, давно пора… что мне так оштаватьшя… дудки…
— Садись лучше и пей чай! — сказала Груня, подавая ему чашку.
Кокушка поместился рядом с нею и занялся намазываньем масла на хлеб…
Скоро совсем уже стемнело. Луна вышла из-за деревьев и пронизала своим светом темную аллею.
Груня взяла под руку мужа.
— Пройдемся немного, — сказала она. — Смотри, какой вечер!
Они направились тихим шагом в глубь парка. Все было тихо в безветренном теплом воздухе. Луна ярче и ярче светила.
Груня остановилась, подняла глаза к безоблачному небу, и вот из ее груди полились чистые, могучие звуки.
«Casta diva» пела она, и горячая вдохновенная мелодия наполняла заснувшую аллею, дрожала под каждым листом и уносилась, медленно замирая, в беспредельную высь…
Владимир слушал, затаив дыхание, сжимая руку жены своей сильной рукою…
А вокруг, в этом древнем парке, в этой бесконечной дубовой аллее, среди цветников, незримо и неслышно скользили тени невозвратного прошлого…
1886
Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В третий том собрания сочинений вошел роман "Сергей Горбатов", открывающий эпопею "Хроника четырех поколений", состоящую из пяти книг. Герой романа Сергей Горбатов - российский дипломат, друг Павла I, работает во Франции, охваченной революцией 1789 года.
Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В шестой том собрания сочинений включен четвертый роман «Хроники четырех поколений» «Изгнанник», рассказывающий о жизни третьего поколения Горбатовых.
Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В пятый том собрания сочинений вошел роман «Старый дом» — третье произведение «Хроники четырех поколений». Читателю раскрываются картины нашествия французов на Москву в 1812 году, а также причастность молодых Горбатовых к декабрьскому восстанию.
Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В четвертый том собрания сочинений включен "Вольтерьянец" - второй роман из пятитомной эпопеи "Хроника четырех поколений". Главный герой Сергей Горбатов возвращается из Франции и Англии. выполнив дипломатические поручения, и оказывается вовлеченным в придворные интриги. Недруги называют его вольтерьянцем.
Во второй том исторической серии включены романы, повествующие о бурных событиях середины XVII века. Раскол церкви, народные восстания, воссоединение Украины с Россией, война с Польшей — вот основные вехи правления царя Алексея Михайловича, прозванного Тишайшим. О них рассказывается в произведениях дореволюционных писателей А. Зарина, Вс. Соловьева и в романе К. Г. Шильдкрета, незаслуженно забытого писателя советского периода.
Всеволод Соловьев так и остался в тени своих более знаменитых отца (историка С. М. Соловьева) и младшего брата (философа и поэта Владимира Соловьева). Но скромное место исторического беллетриста в истории русской литературы за ним, безусловно, сохранится.Помимо исторических романов представляют интерес воспоминания.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
Выдающийся киносценарист Валентин Ежов прожил счастливую жизнь в кино, поскольку работал почти со всеми крупнейшими режиссерами страны, такими как Марк Донской, Борис Бариет, — Владимир Басов, Григорий Чухрай, Яков Сегель, Георгий Данелия, Лариса Шепитько, Андрон Михалков-Кончаловский, Витаутас Жалакявичус и другие, а также Серхио Ольхович (Мексика), Ион Попеску-Гопо (Румыния), Токио Гото (Япония). Лишь однажды у Валентина Ежова произошла осечка: когда он написал Сергею Бондарчуку для его фильма о Джоне Риде сценарий «Кровавая фиеста молодого американца», режиссер его отверг.
На необъятных просторах нашей социалистической родины — от тихоокеанских берегов до белорусских рубежей, от северных тундр до кавказских горных хребтов, в городах и селах, в кишлаках и аймаках, в аулах и на кочевых становищах, в красных чайханах и на базарах, на площадях и на полевых станах — всюду слагаются поэтические сказания и распеваются вдохновенные песни о Ленине и Сталине. Герои российских колхозных полей и казахских совхозных пастбищ, хлопководы жаркого Таджикистана и оленеводы холодного Саама, горные шорцы и степные калмыки, лезгины и чуваши, ямальские ненцы и тюрки, юраки и кабардинцы — все они поют о самом дорогом для себя: о советской власти и партии, о Ленине и Сталине, раскрепостивших их труд и открывших для них доступ к культурным и материальным ценностям.http://ruslit.traumlibrary.net.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.
«Кто любит меня, за мной!» – с этим кличем она первой бросалась в бой. За ней шли, ей верили, ее боготворили самые отчаянные рубаки, не боявшиеся ни бога, ни черта. О ее подвигах слагали легенды. Ее причислили к лику святых и величают Спасительницей Франции. Ее представляют героиней без страха и упрека…На страницах этого романа предстает совсем другая Жанна д’Арк – не обезличенная бесполая святая церковных Житий и не бронзовый памятник, не ведающий ужаса и сомнений, а живая, смертная, совсем юная девушка, которая отчаянно боялась крови и боли, но, преодолевая страх, повела в бой тысячи мужчин.
В настоящее издание вошли два романа из пятитомной исторической эпопеи "Хроника четырех поколений" Вс. Соловьева (1849-1903). Романы о Горбатовых охватывают большую эпоху - от Екатерины II до Александра I. Автор показывает, как от поколения к поколению разоряется русское дворянство, как на смену дворянству вельможному приходят люди другого склада. В первый том включены романы "Сергей Горбатов" и "Вольтерьянец" (часть первая). Содержание: Сергей Горбатов Волтерьянец. Часть первая.
Во второй том вошли романы Вс. Соловьева "Вольтерьянец" (часть вторая) и "Старый дом". Содержание: Волтерьянец. Часть вторая Старый дом.