Последние двадцать лет - [62]

— Нет, новое управление не будет повторением СПО, — возразил Андропов, — оно должно отвечать задачам сегодняшнего дня. Ты не можешь не согласиться с тем, что сейчас идет мощная психологическая атака на нас, это же не что иное, как самая настоящая идеологическая война, решается вопрос кто кого. Мы, коммунисты, стоим на твердых позициях и полны решимости укреплять Советское государство, а наши идеологические противники прилагают все силы, чтобы разрушить его. Мы обязаны знать их планы и методы работы, видеть процессы, происходящие в стране, знать настроения людей. Это очень важно. Нам необходимо использовать самые разные источники: как легальные учреждения, социологические институты или информацию в печати, так и данные наших спецслужб. Помимо явлений, которые лежат на поверхности, существуют еще и тайные пружины, и немаловажную роль здесь играет работа наших органов. Вот, к примеру, сегодня мы занимались проблемой крымских татар. Ты видишь одно, а тот, кто не изучил этот вопрос основательно и не знает всех тайных рычагов, видит совсем другое. Очень важно научиться распознавать и хорошо понимать внутренние, глубокие процессы. Мне представляется, что главной задачей создаваемого управления является глубокий политический анализ ситуации и по возможности наиболее точный прогноз. Новое управление должно противостоять идеологической экспансии, направляемой из-за рубежа, стать надежным щитом против нее. И здесь очень важна роль чекистских методов работы.

«Чекистские методы»? Что он имеет в виду?» — подумал я. Видимо, речь идет о создании своего рода Управления политической контрразведки. Андропов не скрывал, что ощущение необходимости такого подразделения вынес из венгерских событий 1956 года, очевидцем и участником которых был, находясь в Будапеште на посту посла СССР. Чекистские методы у многих отождествляются с тем, что именуется «политическим сыском», «охранкой». Об этом шла речь в тот памятный для меня вечер.

В итоге мы пришли к выводу, что нельзя занимать страусиную позицию. Либо вы защищаете власть, государство, либо создаете видимость деятельности, прикрываясь громкой фразеологией.

Основной функцией органов госбезопасности является защита конституционного строя — не людей, стоящих у власти, а именно устоев государства. Единственно, возникает вопрос: как эта защита осуществляется в других странах? Не знаю, сколько фамилий значится в картотеке США, Великобритании, Франции и прочих стран, не знаю, сколько агентов работает у них в контрразведке, одно знаю точно: в любом государстве спецслужбы глубоко и основательно изучают внутреннюю обстановку и предупреждают процессы, угрожающие строю.

Во многих странах Запада под постоянным контролем находятся отдельные группы населения, такие, как, скажем, иммигранты. Во Франции, например, во время визитов высокопоставленных лиц «неблагонадежные элементы» в целях безопасности высылаются на Корсику.

Трудно представить, как могло бы ФБР узнать, что происходит в коммунистической партии США, не имея там агентов. Как могли бы бороться американские спецслужбы с экстремистскими негритянскими организациями, если бы не знали обстановку «изнутри». Оценить же эту обстановку можно только с помощью сложившихся и проверенных методов, применяемых спецслужбами во всем мире.

Кто же должен этим заниматься? Конечно, контрразведка. Это известный, легально существующий во всех государствах политический орган. Именно политический, ибо основной смысл работы контрразведки в политическом контроле над ситуацией. Поэтому словосочетание «политический сыск» искажает смысл необходимой для государства работы, ставя знак равенства между законными действиями и беззаконием.

Я лишь схематично изложил соображения Ю.В. Андропова о задачах создаваемого управления, но самому мне в тот момент было ясно: он тщательно и глубоко продумал перестройку системы органов КГБ. Поняв основной смысл его плана, я решил, что дело это важное и нужное, и, подумав, дал согласие.

Андропов сообщил мне, кого он предполагает назначить руководителем управления. Через некоторое время к нам прибыл бывший секретарь Ставропольского краевого комитета партии по пропаганде В.Ф. Кадышев, он стал начальником управления, а я — его первым заместителем. Встал вопрос и о других заместителях. Я предложил три кандидатуры, Андропов назвал еще одну. Я промолчал. Он еще раз повторил фамилию этого человека, я опять никак не прореагировал.

Как понимаю, — сказал он, — ты не согласен с моей кандидатурой или, во всяком случае, не хочешь ее обсуждать?

— Просто воздерживаюсь.

— А как ты вообще относишься к людям, с которыми тебе предстоит работать, что ты вообще можешь о них сказать?

— Юрий Владимирович, если вы меня вызовете через полгода, я изложу свою точку зрения, сегодня же никаких характеристик давать не буду. К вам сейчас идет много людей и с добром, и со злом, есть и такие, кто хочет себя показать, а товарища утопить. Поэтому мне пока не хотелось бы давать характеристики. Через полгода вы сами многое увидите, у вас сложится обо всем собственное мнение и будет больше информации. Вот тогда я и скажу, как отношусь к некоторым нашим сотрудникам.