Последние дни - [33]

— Не помню. Знаю лишь, что меня от этого воротит. В смысле, что хорошего в том, чтобы быть третьестепенным гитаристом в группе? Или, может, Минерва тоже играет на гитаре? А?

Он засмеялся, подпрыгнул и сел рядом со мной.

— Послушай, Захлер. Ты важен для группы. Ты даешь нам энергию.

— Что, типа щенка?

— Помнишь первый день? Если бы тебя там не было, мы с Перл не продержались бы и десяти минут.

— И что теперь? Вы уже оставили все это позади. Значит, и я вам больше не нужен. — Я с хмурым видом посмотрел на него. — Так что там за план у Перл?

— Ну, она считает, что по-настоящему это не новый звук — иметь больше одной гитары.

— Ох!

Горло у меня перехватило, ноги перестали качаться, замерев посреди движения. Мне конец.

— Перл собиралась сама тебе сказать, но, думаю, я должен сделать это сейчас. Штука в том… ммм… в общем, мы хотим, чтобы ты играл бас.

— Что?!!

— Нам нужна бас-гитара. И у нас такая группа, что, стоит ввести нового человека, все рухнет. — Он покачал головой. — В смысле, не хотелось бы мне какому-то новичку растолковывать насчет Аланы Рей, — Закончил он совсем еле слышно: — Или насчет Мин, если уж на то пошло.

Я ударил пяткой по металлу. Бум!

— Но, Мос, я провел последние шесть лет, играя на гитаре.

— Захлер, ты провел последние шесть лет, играя на гитаре, как будто это бас. — Пальцы у него задергались. — Ты не замечал, что все отрывки, которые я писал для тебя, на нижней части четырех струн и практически без аккордов? Ты можешь переключиться на бас за пять минут. Я бы и сам посоветовал тебе это уже давным-давно, вот только у нас не было бас-гитары.

— Но, Мос, у нас ведь и сейчас ее нет.

— Есть. У Перл под кроватью.

Я вскрикнул и обеими пятками ударил по отозвавшемуся гулким звоном металлу.

— Разве это не означает, что она и на ней играет? Причем, скорее всего, лучше меня, учитывая, что я и держал-то такую в руках один-единственный раз — в магазине музыкальных инструментов?

— Насчет этого можешь не волноваться. — Он улыбнулся и протянул ко мне ладонь с растопыренными пальцами. — Давай.

Я уставился на его руку.

— Что давай?

— Приложи свою руку к моей.

Я нахмурился, но сделал, как он сказал. Мои пальцы почти на дюйм выступали над пальцами Моса. Большие, толстые, неуклюжие.

— Bay! — воскликнул он. — Фотлично! Тебе нужно как-нибудь помериться с Перл. У нее совсем крошечные ручки.

— Правда?

Я вспомнил, как играл на бас-гитаре в тот раз в магазине, ударял по струнам, толстым, словно стальные черви. Между ладами были целые мили.

— Ага. Она даже не сможет обхватить левой рукой гриф.

Я посмотрел на свои большие, толстые, фотличные пальцы и засмеялся.

— Не может даже удержать бас-гитару! Наш музыкальный гений.

15 «The Needs» [40]

MOC

Это было странно — ждать точно до часа ночи.

Я всегда ненавидел часы и расписания, но это ощущалось по-другому — немного похоже на чувство, которое я испытал перед тем, как об улицу передо мной разбился телевизор. Моя внутренняя магия вопила, что вот-вот должно что-то произойти.

Как будто я и так не знал этого.

Я сидел на кухне с выключенным светом и широко распахнутым окном, в которое вливалась прохлада позднего сентября. Квартира родителей находится на шестом этаже, и всю оставшуюся ночь жар будет просачиваться вверх от остальной части дома, как будто мы жили на крышке пароварки. Старый холодильник негромко гудел, иногда мощно порыкивая в усилиях сохранить пиво холодным, а молоко не прокисшим. Время от времени с улицы доносилось завывание сирен и потрескивание статики полицейских раций.

Тьма жужжала вокруг, кожу покалывало, пальцы перемещались по струнам не подключенного к розетке «Стратокастера», извлекая из них негромкие звуки. Я представлял себе, что слышу усиленную мелодию, и поверх нее звучит голос Мин.

Вся эта история со звонком в час не имела никакого смысла. Минерва сказала что-то о том, что это для того, чтобы не разбудить ее родителей, но если проблема в них, зачем звонить посреди ночи?

Может, ее папа и мама религиозные фанатики типа таких, которые запрещают ей разговаривать с мальчиками по телефону? И именно поэтому она покидает дом только в воскресенье утром? Может, они считают, что Перл водит ее в церковь?

А что? По-моему, идеально. Если репетиции — наша церковь, то Минерва — верховная жрица.

Я заскользил пальцем по самой низкой струне, издавая звук летящего к земле крошечного самолета. Это всегда меня напрягало — звонить девушке первый раз, даже нормальной девушке с нормальными родителями. Даже такой, которая не выпевает святые таинства под мою игру на гитаре.

Минерва передала мне номер своего телефона, когда никто этого не видел, и прошептала инструкции. Она понимала, что это плохо, и я тоже — типа того сорта вещей, от которых распадаются группы. Неправильность всего этого окружала меня во тьме, словно облако москитов, парящих на расстоянии дюйма от кожи и готовых укусить.

И час ночи, до которого пятнадцать минут назад, казалось, была еще целая вечность, уже почти наступил…

Я положил «Страт» на кухонный стол, снял со стены телефон и вытащил бумажку с номером, которую она дала мне. Почерк у нее был неряшливый, почти как у Захлера, бумага смялась за десять дней пребывания в кармане вместе с ключами, монетами и гитарными медиаторами.