Последние дни супермена - [30]
— Теперь твоя очередь тащить пакет, — усмехнулся Генрих. И они ушли, осторожно прикрыв за собой дверь…
Ночью он выебал девчонку так, что она плакала. Близость их в эту ночь была жестокой, злой, но необыкновенно глубокой. Ничто так не связывает мужчину и женщину, как совместно совершенное преступление. И ничто так не возбуждает их секс.
Безжалостно гоняя девчонку по кровати своим членом, свалившись, наконец, вместе с нею на пол и лежа, прижавшись к ее животу, вдыхая чуть серный запах Алискиной кожи, Генрих вдруг понял, что несколько часов назад они вместе совершили не только убийство, но и невообразимым образом сделали свои жизни серьезными и мрачными. Супермену показалось, что никогда уже они с Алиской не будут прежними, веселыми и беззаботными, и никогда уже им не будет так хорошо… так ярко…
Четыре или пять раз кончив в Алиску, точно Супермен не помнил, он обнаружил, что эти его оргазмы — куда тяжелее, глубже, зверинее и серьезнее, чем прежде. Как бы вся планета, вся насильственная, убийственная, кровавая история планеты, все насильники и варвары наслаждались вместе с Генрихом телом девчонки. И девчонка была уже не девчонка, но ширококостая самка, ненавидящая Супермена и одновременно принимающая и отталкивающая его. В последний раз Супермену даже показалось, что он после борьбы, убив Юрия, овладел ему принадлежащей Алис, и вот она лежит под ним куском мяса, жалея о Юрии, оплакивая его и все еще его желая. Именно тогда, со злобой похохатывая, Супермен обеими руками схватил девчонкину попку так, как хватали добычу — женщин чужих племен — может быть, воины Аттилы; гадко схватил, противно, но удивительно глубоко прошло ужасное чувство самого мрачного из сексов и по нему и по Алиске. И он кончил судорогами, рыча, ревя на таких страшных нотах, и Алиска так подставляла самую глубь свою под горячие и грязные, казалось, струи его спермы, что от жестокости происходящего, жестокости их чувств Алиска и заплакала… И они свалились на пол…
— Не плачь, бэби, не плачь, kid. — С живота девочки Супермен подтянулся к ее лицу и стал целовать ее глаза, щеки и уши…
— Я очень боюсь… — продолжая плакать, прошептала девчонка. — Боюсь, боюсь…
— Чего ты боишься? — тоже шепотом спросил Супермен.
— Тебя боюсь, — закрыла глаза Алиска и, всхлипнув, добавила: — И себя… Мы как звери… Мы были страшные как звери…
— Хэй, мы не звери… Это наши чувства друг к другу были сейчас так глубоки, что достигли предысторических глубин… — Он помолчал. — И там, в глубинах, kid, там, конечно, страшно… Мне тоже было страшно, не только тебе…
— И тебе?.. — прошептала Алис.
— И мне, — подтвердил Генрих. — Я так же боялся и побеждал тебя, как ты боялась и побеждала меня… Но ты побеждала меня по-своему, как женщина…
— Я люблю тебя, — сказала Алиска внезапно. — Только это грустно…
— Я тоже люблю тебя, kid, — сказал Генрих, — кроме тебя, у меня никого нет во всем мире. Не будь грустной…
Они поцеловались. Нежно поцеловал девчонку Супермен. Нежно отвечала ему девчонка. Потом Супермен взял девочку на руки и, подняв ее с пола, осторожно переложил на кровать, укрыл одеялом и лег рядом. Девчонка положила голову на грудь Супермену, обняла его за шею, и некоторое время они лежали молча.
— Ты… — начала девчонка. — Скажи, Генрих, ты застрелил его?
— Да, kid. Но не жалей его… Я не имею права тебе все рассказать, так было нужно. Поверь мне, не стоит его жалеть, и пусть он не лежит между нами… Хорошо?
— Хорошо, Генрих, я тебе верю… — Ребенок замолчал, повозился еще немного, подергался и потом уснул. Генрих же еще долго лежал, глядя в темноту, стараясь не двигаться, чтобы не разбудить ребенка, руки закинуты за голову, он думал… Потом уснул и Генрих.
…Отец стоял над шоффажем, грея руки, спиной к Генриху.
— Пап! — окликнул его Генрих. — Пап, я опять не слышал, как ты вошел?
— Когда-то, — сказал отец, поворачиваясь, его розовая шапка спереди светилась куда сильнее, чем сзади, — когда-то ты назвал меня «палачом». — На лице отца появилась саркастическая улыбка… — Теперь я могу сказать о тебе то же самое, и с куда большим правом.
— Ты не мой отец, — раздраженно заметил Генрих с кровати, заботливо прикрывая простыней девчонкины глаза от сияния отцовской шапки, — ты мой судья. Ты приходишь судить меня.
— Отец имеет право судить Блудного сына, так было всегда.
— Fuck you, Father! — неожиданно для себя сорвался Генрих…
— Я уйду, — с грустью заметил отец. — Ты грубый, жестокий и злой сын.
— Извини, — сказал Генрих, — нервы… Останься, поговори со мной…
— О чем? — пожал плечами отец. — Я не учил тебя убивать художников выстрелом в затылок…
— Я должен был это сделать. Ты тоже убивал.
— Я убивал на войне. Позже — отдавал приказы убить, но…
— Ну да, ты, разумеется, убивал для блага общества, как же… Великие цели оправдывали тебя, а я себялюбиво позволил себе убить, чтобы успокоить свою душу… Этого, по твоему людоедскому кодексу, делать нельзя… Убивать, по-твоему, позволено только во имя современных Молохов — отечества, страны, народа… Ты же знаешь что я одиннадцать лет не находил себе покоя…
— Ну и что, теперь ты спокоен? — спросил ехидно отец.
Роман «Это я — Эдичка» — история любви с откровенно-шокирующими сценами собрала огромное количество самых противоречивых отзывов. Из-за морально-этических соображений и использования ненормативной лексики книга не рекомендуется для чтения лицам, не достигшим 18-летнего возраста.
«Палач» — один из самых известных романов Эдуарда Лимонова, принесший ему славу сильного и жесткого прозаика. Главный герой, польский эмигрант, попадает в 1970-е годы в США и становится профессиональным жиголо. Сам себя он называет палачом, хозяином богатых и сытых дам. По сути, это простая и печальная история об одиночестве и душевной пустоте, рассказанная безжалостно и откровенно. Читатель, ты держишь в руках не просто книгу, но первое во всем мире творение жанра. «Палач» был написан в Париже в 1982 году, во времена, когда еще писателей и книгоиздателей преследовали в судах за садо-мазохистские сюжеты, а я храбро сделал героем книги профессионального садиста.
Возможно, этот роман является творческой вершиной Лимонова. В конспективной, почти афористичной форме здесь изложены его любимые идеи, опробованы самые смелые образы.Эту книгу надо читать в метро, но при этом необходимо помнить: в удобную для чтения форму Лимонов вложил весьма радикальное содержание.Лицам, не достигшим совершеннолетия, читать не рекомендуется!
«...Общего оргазма у нас в тот день не получилось, так как Наташа каталась по полу от хохота и настроение было безнадежно веселым, недостаточно серьезным для общего оргазма. Я читал ей вслух порносценарий...»Предупреждение: текст содержит ненормативную лексику!
«Что в книге? Я собрал вместе куски пейзажей, ситуации, случившиеся со мной в последнее время, всплывшие из хаоса воспоминания, и вот швыряю вам, мои наследники (а это кто угодно: зэки, работяги, иностранцы, гулящие девки, солдаты, полицейские, революционеры), я швыряю вам результаты». — Эдуард Лимонов. «Старик путешествует» — последняя книга, написанная Эдуардом Лимоновым. По словам автора в ее основе «яркие вспышки сознания», освещающие его детство, годы в Париже и Нью-Йорке, недавние поездки в Италию, Францию, Испанию, Монголию, Абхазию и другие страны.
• Эксцессы• Юбилей дяди Изи• Мой лейтенант• Двойник• On the wild side• Американский редактор• Американские каникулы• East-side — West-side• Эпоха бессознания• Красавица, вдохновляющая поэта• Муссолини и другие фашисты…• Press-Clips• Стена плача• The absolute beginner• Трупный яд XIX века• Веселый и могучий Русский сексЛицам, не достигшим совершеннолетия, читать не рекомендуется!
Джоэл бен Иззи – профессиональный артист разговорного жанра и преподаватель сторителлинга. Это он учил сотрудников компаний Facebook, YouTube, Hewlett-Packard и анимационной студии Pixar сказительству – красивому, связному и увлекательному изложению историй. Джоэл не сомневался, что нашел рецепт счастья – жена, чудесные сын и дочка, дело всей жизни… пока однажды не потерял самое ценное для человека его профессии – голос. С помощью своего учителя, бывшего артиста-рассказчика Ленни, он учится видеть всю свою жизнь и судьбу как неповторимую и поучительную историю.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
Новый остросюжетный роман широко известного у нас западногерманского писателя дает весьма четкое представление о жизни сегодняшней ФРГ. И перемены в общественно-политической обстановке в стране, вызванные приходом к власти в 1983 году правых сил, и финансовые махинации, в которых оказался замешан даже федеральный канцлер, и новая волна терроризма, и высокий уровень безработицы, и активизация неофашистских сил — все это волнует автора. Книга читается легко, детективный сюжет захватывает читателя и держит его в постоянном напряжении.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
Помните ли вы свой предыдущий год? Как сильно он изменил ваш мир? И могут ли 365 дней разрушить все ваши планы на жизнь? В сборнике «Отчаянный марафон» главный герой Максим Маркин переживает год, который кардинально изменит его взгляды на жизнь, любовь, смерть и дружбу. Восемь самобытных рассказов, связанных между собой не только течением времени, но и неподдельными эмоциями. Каждая история привлекает своей откровенностью, показывая иной взгляд на жизненные ситуации.
Воспоминания о детстве в городе, которого уже нет. Современный Кокшетау мало чем напоминает тот старый добрый одноэтажный Кокчетав… Но память останется навсегда. «Застройка города была одноэтажная, улицы широкие прямые, обсаженные тополями. В палисадниках густо цвели сирень и желтая акация. Так бы городок и дремал еще лет пятьдесят…».