Последнее желание гейши - [3]

– Что скажете? – нетерпеливо спросил Зарубин.

– Богато, – ответил Голушко.

– Особенно в области грудной клетки, – уточнил Смирнов.

– Эх вы, наблюдатели, – с упреком сказал фотограф. – Посмотрите, как она лежит! Точно посередине кровати, на симметрично разложенных подушках, на безупречно гладких простынях… – Он подошел к покойнице, пощупал через шелк простыни ее ноги. – Конечности распрямлены, волосы уложены аккуратным нимбом… Кругом красота и гармония – а вы простыню комом…

– Красивые люди и умирают красиво, – бросил Смирнов.

– Ты на что намекаешь, Игорь Иваныч? – спросил Голушко на всякий случай, хотя уже понимал, на что.

– Ритуал, ребятки! Маньяком попахивает…

Митрофан похолодел – маньяк даже хуже «расчлененки»! Маньяк – хуже замучившего его геморроя! Маньяк – это самый кошмарный кошмар старшего следователя Голушко!

– Глупости! – фыркнул Леха Смирнов, буквально вернув Митрофана своим возгласом к жизни. – Никаких маньяков не существуют, они – вымысел киношников и журналистов!

– Я лично одного знал, – запальчиво возразил Игорь Иванович. – У меня сосед был по фамилии Козлов, хороший мужик, мы с ним в домино во дворе играли… А оказался он серийным убийцей, которого милиция шесть лет разыскивала. Ловил девушек в парке, насиловал, убивал, вернее, сначала убивал, потом насиловал, а затем вот так же красиво укладывал, украшал труп цветами и листьями…

– И все равно – глупости! – не унимался Леха. – Ее любовник убил, это ежу понятно! – Он вцепился в рукав Митрофанова джемпера и начал объяснять. – Дверь открыли родным ключом, значит, убийца был вхож в этот дом…

– Или выкрал ключи у намеченной жертвы, – встрял Зарубин.

– Она его ждала! Намылась, разделась, причесалась, надушилась – запах до сих пор в воздухе витает, – азартно выкрикнул Леха, шмыгнул носом. – Порядок навела, красоту: цветочки поставила, бельишко шелковое постелила… – Он с надменным видом глянул на оппонента. – А то, что подушки лежат симметрично, простынки без морщинок, а волосы нимбом, я тебе вот что скажу – все бабы так любовников встречают! Им же, бабам, особенно моделям, главное произвести впечатление, подать себя красиво! Сбить мужика с ног у самого порога.

– А получилось, что он ее с самого порога… только не сбил, а убил, – тихо сказал фотограф.

– В упор, а не с порога, – поправил Смирнов. – Она лежала, когда он вошел, ждала. Он подошел, склонился над ней, сделал вид, что хочет поцеловать, а вместо этого всадил ей в грудь две пули. Потом закрыл ее глаза, прикрыл тело простыней и скрылся в ночи.

– Звучит правдоподобно, – кивнул Голушко. – Если, конечно, опустить бред типа «скрылся в ночи»…

– Почему же бред? Он в ночи и скрылся!

– Девушку убили ранним утром, так что если тебе очень хочется употреблять красивые книжные выражения, скажи просто: «И он нырнул в утренний туман…».

– Утром? Ты уверен?

– Почти на сто процентов…

Голушко не договорил, так как за его спиной раздался красивый баритон:

– С каких пор господин старший следователь берет на себя обязанности эксперта-криминалиста?

Господин старший следователь обернулся. Как и ожидалось, на пороге комнаты обнаружился эксперт с важной фамилией Ротшильд. Внешность у него была под стать фамилии – важная, особенно внушительно смотрелось лицо, такое хоть на монетах чекань: с квадратным подбородком, крупным прямым носом, выпяченной нижней губой. Только тело подкачало, оно было бесформенным, рыхлым, толстозадым, но Ротшильд очень старался это скрыть: носил приталенные пиджаки в вертикальную полоску с большими поролоновыми плечами. Характер у эксперта был отвратительный: склочный, неуживчивый, Леха Смирнов эксперта кроме как «поганцем» не называл. Голушко Ротшильда тоже не любил, поэтому, увидев его, очень пожалел, что не приехал на место преступления позже.

– Ну так что, господин старший следователь? – раздув ноздри, спросил эксперт. – Мне уйти, дав вам возможность поупражняться в криминалистике, или остаться, чтобы делать свою работу?

– Прошу, господин эксперт, приступайте, – невозмутимо ответил Митрофан, жестом указав эксперту на покойную.

Ротшильд сжал губы в ниточку, надменно кивнул, после чего подошел, склонился над трупом и, из вредности загородив своей толстой спиной обзор, стал над ним колдовать.

Спустя пару минут он распрямился, стянул с рук резиновые перчатки и вынес вердикт:

– Жертва застрелена предположительно из пистолета небольшого калибра – входное отверстие маленькое. С близкого расстояния. Смерть наступила между 3:45 и 4:30 утра.

– Еще что-то можете добавить? – на всякий случай спросил Митрофан, хотя прекрасно знал, что из вредного эксперта лишнего слова не вытянешь. Однако в этот раз Ротшильд расщедрился еще на один комментарий:

– Убийца, скорее всего, был хорошо знаком с жертвой.

– И я о том же! – возбужденно выкрикнул Леха. – Это любовник ее пристрелил, теперь надо только выяснить его личность…

Голушко грозно зыркнул на Смирнова, и тот тут же замолк, а Митрофан спросил у эксперта:

– Из чего вы сделали такой вывод?

– Из характера пулевых отверстий. – Ротшильд указал перстом на раны на теле жертвы. – Смотрите, одно ниже груди, второе выше, оба выстрела сделаны под наклоном. Как вы думаете, почему?