Последнее танго в Париже - [31]

Он понимал, чего Марселю стоило его пригласить. Сколько ночей просидел Пол в этой комнате, ожидая, не сводя глаз с зеленой неоновой рекламы «Рикара» на другой стороне улицы, пока Роза была с любовником. Что ж, пообещал себе Пол, если Марсель начнет пускать сопли и предаваться чувствам, придется, видимо, продырявить его башкой стену между комнатами, возведенную из дешевого клееного картона. С другой стороны, не исключено, что он узнает от Марселя что-нибудь любопытное.

Пол поднялся наверх и постучался к Марселю.

— Entrez![20] — без промедления последовал вежливый ответ.

Пол вошел в узкую комнату, заваленную книгами и журналами, на которые лампа в малиновом абажуре струила теплый свет. На стенах красовались репродукции картин Тулуз-Лотрека и Шагала, фотографии приглаженных «естественных» пейзажей, выдранные из «Пари-Матч», старые билеты на скачки, письма, вырезки и плакат с портретом Альбера Камю. Марсель сидел за письменным столом, на котором громоздились номера «Монд», «Пари-Суар» и полдюжины других газет, и длинными ножницами вырезал статью. Он тоже был в купальном халате.

— Я пришел не затем, чтобы лить с тобой слезы, — заявил Пол.

Марсель продолжал щелкать ножницами. Его самообладание действовало Полу на нервы.

— Не возражаешь, если я буду работать? — спросил Марсель. — Работа отвлекает от мыслей о том, что случилось.

Он заметил, что Пол сравнивает их халаты, оба из одинаковой клетчатой шотландки.

— Один к одному, — сказал Марсель не без удовлетворения. — Роза хотела, чтоб у нас были одинаковые халаты.

Пол обозлился еще больше. Про халаты он слышал впервые, затея представлялась ему нелепой.

— Ничего нового ты мне не скажешь, я и так все знаю, — соврал он. Решив перейти в наступление, он ткнул пальцем в аккуратную стопку вырезок на письменном столе: — Зачем, интересно, ты их вырезаешь? Для работы или у тебя конек такой?

— Мне не нравится слово «конек», — возразил Марсель. — Этим я подрабатываю к жалованью.

— Тогда другое дело, — насмешливо согласился Пол. — Тут волей-неволей приходится читать. Можно узнать много нового.

— А если честно? — спросил Марсель. — Разве ты не знал, что у нас одинаковые халаты?

Пол невесело рассмеялся.

— У нас очень много общего, — продолжал Марсель, но Пол его оборвал:

— Я все знаю. Роза мне часто про тебя рассказывала.

В обществе другого мужчины, даже такого педанта, как Марсель, Пол был в состоянии вспоминать о жене, не впадая в бессильную ярость. Марсель был мужчина и поэтому не представлял для Пола угрозы, разве что в роли, какую ему навязала Роза.

— По стаканчику виски? — предложил Пол, внезапно проникшись щедростью, и шагнул к двери.

— Постой… — Марсель выдвинул ящик письменного стола и извлек бутылку «Джек Даниелс», — У меня тут имеется.

— Очередной подарок от Розы?

— Мне это как-то все равно, но Роза требовала, чтобы под рукой всегда было виски. Я часто думал — может, такие вот мелочи позволят нам объясниться, понять друг друга…

Пол принял у него из рук стакан виски.

— Почти целый год мы с Розой… — Марсель говорил неуверенно, подбирая слова. — Регулярно, хотя и без страсти, — продолжал он, решив не заострять внимания на сексуальной стороне дела. — Мне казалось, я ее знаю, как только можно знать собственную…

— Любовницу, — подсказал Пол без всякой задней мысли.

— Но не так давно произошло такое, чего я никак не мог объяснить.

Марсель показал на клин белой штукатурки у потолка, где были содраны обои.

— Роза забралась на постель и попробовала руками отодрать обои. Я ей не дал — она могла сорвать ногти. Но она царапала стену как помешанная. Я впервые видел ее в таком состоянии.

У Пола забрезжила догадка.

— В нашей комнате стены побелены, — сказал он. — Она хотела, чтобы во всей гостинице только у нас была такая комната, ну вроде как нормальная квартира. Значит, тут она тоже хотела все изменить, поэтому начала с обоев.

Пол тяжело опустился на кровать. Как легко устраивать чужую жизнь. Он вспомнил про Жанну и про то, что они до сих пор не знают друг друга по имени. Неужели Роза и с Марселем стремилась создать видимость нормальной жизни? А видимость-то оказалась зеркальным отражением ее жизни с Полом. На мгновение у Пола перехватило дыхание, и он, как зачарованный, воззрился на Марселя.

— Должно быть, ты был красивым мужчиной, — произнес он.

— Не таким красивым, как ты, — сказал Марсель, присев на постель рядом с ним.

— Ты в хорошей форме. — Пол похлопал его по плечу поверх халата. — Как тебе удается сохранять талию? У меня вот никак не выходит.

— Ну, тут у меня своя маленькая тайна, — ответил Марсель, однако не стал распространяться на эту тему. — Почему Роза изменяла тебе со мной? — вдруг выпалил он.

Пол посмотрел в его бесхитростные глаза: такой никогда не поймет.

— Ты ведь не думаешь, что Роза и вправду наложила на себя руки? — спросил он.

— Трудно поверить.

Марсель, казалось, и сам испугался собственных слов. Он встал, подошел к окну, обхватил пальцами вставленный в оконный проем горизонтальный брус и начал подтягиваться.

— Вот это и есть моя тайна, — объяснил он.

Пол безмолвно уставился на Марселя, эту точную свою копию. Роза одевала Марселя по его подобию, заставила пить то же самое виски. Пол искал прощальную записку, но нашел всего лишь разрозненные и подчас непотребные памятки. Теперь он понял — Марсель с его комнатой и есть то, что он искал. Зеркальное отражение. Неизбывная пошлость бытия.