Последнее прощение - [53]

— Я себя плохо чувствую, Томас, мне нужно лекарство.

— Когда все будет кончено, Трезвенник. Когда они будут обвенчаны.

— Свадьба, да?

— Свадьба.

— О-о! Свадьба! — Трезвенник сдвинул брови, листая страницы молитвенника: — «Кто нашел добрую жену, сэр, тот нашел благо и получил благодать от Господа».

— Аминь, — сказал Скэммелл. Трезвенник продолжал:

— «Лучше жить в углу на кровле, нежели со сварливою женою в просторном доме».

Священник будто насмехался над Скэммеллом, который слушал его слова, как заключенный слова приговора. Гримметту стало скучно.

— Давай, Трезвенник, приступай. Тебе, понадобятся их имена. — Он смотрел, как священник ищет нужную страницу, потом обратился к Скэммеллу: — Он хороший человек.

— Хороший?

— Хороший, когда нам требуется свадьба, сэр. Вы бы удивились, сэр, узнав, как часто в суде лорд-канцлера требуется свадьба, в основном, конечно, на смертном одре, но Трезвенник всегда к вашим услугам. Все дело в ответах, понимаете.

— В ответах? — Скэммелл был в ужасе от того, что происходило с его упорядоченной жизнью, но был бессилен этому помешать.

Гримметт пояснил:

— Леди или джентльмен должны сказать «да», а если им не хочется, тогда очень помогает присутствие Трезвенника. Он просто продолжает свое дело, сэр. Не беспокойтесь, все совершенно законно.

Он пошарил в сумке и достал лист бумаги. Это было свидетельство о браке, на котором внизу уже стояла нетвердой рукой выведенная подпись: «Джеймс Боллсби, клирик». Гримметт запихнул документ обратно в сумку.

— Сэр Гренвилл сказал, что ради вас он об этом позаботится, сэр. — Он посмотрел на священника, потом снова на Скэммелла. — Привести невесту, сэр?

— Мы готовы?

— Как всегда. — Гримметт вышел из комнаты.

Трезвенник Боллсби успешно встал на ноги, выразил по этому поводу изумление, потом расплылся в ангельской улыбке.

— Мы раньше встречались, сэр?

— Минуту назад, сэр.

— Я проповедовал в палате общин, сэр, вы об этом знаете?

От повторного изложения этого знаменательного события Скэммелла спас донесшийся из коридора вопль, за которым последовал звук удара, эхом отозвавшийся в пустом доме, потом кого-то поволокли по полу, Гримметт зарычал, и раздался еще один вопль. Весь этот шум не произвел на Трезвенника никакого впечатления.

— Три часа, сэр, целых три часа! Но это конечно же было до того, как со мной случилось несчастье.

— Несчастье? — Скэммелл застыл в ужасе.

— Я думаю, это скорее всего падучая. Да. Бог испытывает своих слуг, да-да.

— Воистину, воистину.

Скэммелл нервно шевелил руками. Вскоре дверной проем заполнила группа борющихся людей. Гримметт волок Кэмпион за руки, Гудваиф хлестала ее по щекам, Кэмпион визжала, отбиваясь от своих мучителей. Трезвенник будто ничего этого не замечал. Он возвысил голос:

— Ваше имя, сэр?

— Что?

Скэммелл наблюдал за появлением невесты.

— Ваше имя, сэр? — довольно сурово повторил Трезвенник.

— А-а! Скэммелл. Сэмьюэл.

— Хорошо, хорошо!

Священник нашел перо, чернила и теперь аккуратно выводил фамилию на одной из страниц своего молитвенника. Скэммелл заметил, что все страницы были исписаны разными фамилиями. Трезвенник посмотрел на Кэмпион со сбившимся чепцом, с покрасневшим от пощечин, залитым слезами лицом.

— Имя невесты, сэр?

— Доркас Слайз.

— Красивое имя, да, очень красивое.

Перо заскрипело. Кэмпион завизжала. Гримметт заломил ей руки за спину так резко, что ей стало больно.

— Тихо ты, сука! — Он сильнее вонзил пальцы ей в плечо. — Будешь кобениться, руки тебе к чертям повыдергаю!

Трезвенник накинул наплечник, улыбнулся обоим и очертя голову ринулся исполнять обряд бракосочетания.

— Дорогие и любимые, мы собрались здесь перед лицом Бога и его прихожан, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину в священном союзе.

Кэмпион затрясла головой, будто желая очнуться от кошмара. Руки болели, слова гремели в ушах, она сопротивлялась железной хватке державшего ее человека. От священника разило вином. Она плюнула в него, пытаясь остановить поток слов. Гримметт рывком прижал ее к своей груди, запихнул свое колено под юбку, ботинком раздвинув ноги. В ушах отдавалось его прерывистое дыхание.

— К браку, — бормотал Трезвенник, — нельзя относиться легкомысленно или заключать его единственно ради удовлетворения плотских соблазнов мужчин, уподобляясь грубым животным, лишенным понимания: к нему нужно относиться с почтением, благоразумием, слушаясь советов, трезво и богобоязненно.

— Нет! — вскрикнула она, высвободив одну руку и царапая Гримметта, который схватил ее за запястье и теперь выворачивал его, но колено ему все же пришлось опустить, чтобы не потерять равновесия.

— Оно предначертано как лекарство против греха и блуда, чтобы люди, неспособные сдержаться, женились…

Ярко горели свечи, отбрасывая причудливые тени на отделанные темными панелями стены. Гримметт снова всунул колено между ног Кэмпион и поднимал его все выше и выше.

Трезвенник Боллсби поинтересовался, знает ли кто-либо о чем-то таком, что может помешать соединить эти два сердца в законном браке. Гудвайф покачала головой, Кэмпион закричала, но Трезвеннику Боллсби было все равно.

— Скэммелл Сэмьюэл, берете ли вы себе в законные жены эту женщину?