Последнее прощение - [32]

— В нее вселился дьявол, хозяин, дьявол.

Присоединившийся к поискам Верный До Гроба Херви взглянул на Гудвайф:

— Дьявол?

— Ее отец, упокой Господь его душу, умел обуздывать его. — Гудвайф шмыгнула носом и промокнула фартуком покрасневшие глаза. «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его».

— Аминь, — произнес Скэммелл.

— Благословенно будет слово Его, — сказал Эбенизер. Самого его отец никогда не бил, зато он часто наблюдал, как сестру охаживают огромным ремнем.

Верный До Гроба Херви сложил свои длинные персты перед подпрыгивающим кадыком:

— Что золотое кольцо в носу у свиньи, то женщина красивая и безрассудная.

— Воистину, воистину. — Скэммелл рылся в памяти в поисках подходящей цитаты из Святого Писания, чтобы не отстать от собравшихся. На ум ничего не приходило, кроме неуместных слов из Песни Соломона, которые он не отважился произнести: «Два сосца твои, как двойни молодой серны». Он застонал про себя. Ведь он мечтал увидеть, какие у нее груди, так хотел ласкать их, и теперь он, возможно, никогда их не коснется. Она ушла и забрала с собой и свою красоту, и надежды Скэммелла на богатство.

— Будем искать и молиться.

— Аминь, — припечатал Эбенизер. — Искать и молиться.

Предположение Кэмпион подтвердилось. Гренвилл Кони действительно оказался адвокатом, только, по словам миссис Свон, отнюдь не простым.

— Он рыцарь, дорогая, этот самый сэр Гренвилл, он занимает такое высокое положение и столь могуществен, что таких, как мы с тобой, даже не замечает. Он политик! Адвокат и политик!

Ее слова не оставляли сомнений относительно ее оценки тех и других. Адвокаты, как считала миссис Свон, — низшая форма жизни.

— Их убить мало, дорогая. Кровопийцы, дорогая. Если бы Бог не придумал греха, его бы изобрели адвокаты, просто ради того, чтобы набить кошельки.

Она была в таком упоении, что вся жизнь предстала перед глазами Кэмпион как сплошное рискованное лавирование между угрозой разных болезней, с одной стороны, и заговорами хищных адвокатов, с другой.

— Я еще многое могу рассказать, дорогая. — И она подтвердила свои слова примерами. Иные из ее рассказов по своей замысловатости сделали бы честь адвокату, но все они неизменно завершались тем, что миссис Свон в одиночку посрамляла всех вместе взятых юристов.

И все же Кэмпион не видела иного выхода, кроме встречи с сэром Гренвиллом Кони, и здесь ей опять улыбнулась удача. Сосед миссис Свон, француз-портной, знал адрес сэра Гренвилла. Оказалось, он жил в одном из больших домов на Стрэнде.

Миссис Свон была довольна.

— Это удобно, дорогая, совсем рядом. — Она вдевала разноцветный шелк в тоненькие иглы. — Скажи ему, дорогая, что в случае чего далеко ходить незачем.

И вот, на второй день своего пребывания в Лондоне, Кэмпион отправилась на Стрэнд. Оделась она строго, волосы прикрыла чепцом, но все равно замечала, какими жадными взглядами провожают ее мужчины, и радовалась обществу француза. Жак был пожилым, хорошо воспитанным человеком, он помог ей пройти по многолюдному Стрэнду и вежливо осведомился:

— Вы сможете сами добраться домой, мисс Слайз?

— Вы очень добры.

— Нет, нет и нет, не каждый день мне доводится пройтись по улице с такой красавицей. Это вы доставили мне удовольствие, мисс Слайз. Вот и он.

Дом Кони был не самым большим на Стрэнде — не то что жилище Нортумберленда или Йорка, но все же он производил впечатление. Он был возведен из темного кирпича. Сверху его окаймляла каменная балюстрада с резными зверями по углам. Высокие окна, разделенные каменным переплетом, были прикрыты бархатными занавесками. Дверь в дом охранял стражник с копьем, который ухмыльнулся Кэмпион и нагрубил Жаку Моро:

— Чего надо?

— У этой дамы есть дело к сэру Гренвиллу.

— Дело, говоришь? — Он не торопясь оглядел Кэмпион с ног до головы. — А какое дело?

Она шла сюда с твердым намерением держаться скромно, как проситель, но поведение стражника вывело ее из себя.

— Дело, о котором сэр Гренвилл вряд ли захочет беседовать с вами.

И тон и ответ оказались явно правильно выбраны, потому что мужчина заворчал, кивнул в сторону торца здания и проговорил с чуть большим уважением:

— Если по делу, тогда вниз по аллее.

На углу она простилась с портным и вступила в узкую аллейку, которая вела к реке. Кэмпион было видно блестевшую на солнце воду, а за ней наводившие тоску болота Лэмбет.

Миновав две трети аллеи и приблизившись к реке настолько, чтобы почувствовать ее запах, она увидела небольшой подъезд. Она решила, что именно отсюда и заходили к сэру Гренвиллу Кони те, кто пришел по делу. Здесь никакой охраны не было. Она постучала.

Никто не ответил. Со Стрэнда до нее доносились голоса, стук колес по камням, а один раз со стороны реки раздался всплеск. Но дом, казалось, источал безмолвие. Вдруг ей стало не по себе. Она ощутила висевшую под платьем печать, и прикосновение золота к коже напомнило ей, что в этом доме она, возможно, найдет разгадку тайны своего будущего и тайны Договора. Не исключено, что так она сможет вырваться из мертвой хватки отцовского завещания и брачного контракта. Осмелев, она постучала еще раз.