Последнее пророчество - [9]

Их доставили сюда в «мерседесах» с тонированными стеклами под пристальным и незаметным стороннему наблюдателю надзором служителей «Дела». В эту минуту все они собрались в склепе у могилы, на надгробном камне которой было высечено «Еl Padre»[13].

В этой могиле покоился отец Хосемария Ескрива де Балагер. Церковный деятель, ставший объектом восхищения для всех католиков-интегристов, умер тремя годами ранее к величайшему огорчению нескольких десятков миллионов своих последователей, готовых отдать «Делу» жизнь.

Верующие, собравшиеся вокруг могилы, ощущали его присутствие, его могущество. Время от времени el Padre спускался с небес, оттуда, куда его вознес Господь. Он являлся своим приверженцам в сновидениях, а иногда и наяву, когда, умерщвляя свою плоть, они впадали в состояние транса. Только эти семеро из двадцати одного члена временной ассоциации, созданной французским кардиналом, принадлежали к числу солдат «Дела». Наследник отца, Альваро дель Портильо, епископ Станислав Дзивиш и пятеро самых высокопоставленных чинов «Оpus Dei» присутствовали на тайном собрании, от которого зависело их будущее в лоне христианской церкви. Ассоциация, которая не вызывала у них теплых чувств, служила их интересам на протяжении вот уже десяти лет, однако им не терпелось порвать с ней. Ожидая подходящего момента, они пребывали на службе у французского, американского и испанского кардиналов, в чьих руках с момента исчезновения папы находились все ключи власти. Будучи изначально фигурами второстепенными, эти трое сумели привлечь на свою сторону мировых политиков первой величины, кардиналов и епископов стран третьего мира, опираясь на немцев и австрийцев, которые не хотели, чтобы следующим папой стал итальянец. Трое мужчин, этот тройной оплот заговора, держались чуть поодаль, не приближаясь к могиле el Padre. У них на прицеле были архиепископы Кёльна, Падерборна, Мюнхена, Сан-Хуана де Куйо, Балтимора, Бостона, Лимы, Манилы… Упомянутые прелаты были преданы им душой и телом. Все, кроме одного.

Двадцать первый член временной ассоциации не принимал участия ни в одном из предыдущих собраний. В глазах Альваро дель Портильо он был куда более опасным, чем остальные. Епископ in partibus[14], назначенный Павлом VI, монсеньор Кальвер являлся секретным руководителем могущественных организаций — «Comunione e Liberazione»[15] и «Легиона Христа» — соперников «Оpus Dei» в погоне за абсолютной властью. Он ненавидел и боялся равных себе, но нуждался в них настолько, насколько и они нуждались в нем.

Если не произойдет досадной случайности, им придется терпеть его еще очень долго, ведь ему недавно исполнилось всего тридцать девять. Альваро дель Портильо прочил этому тучному мужчине внезапную смерть от сердечного приступа. Он не сводил с него глаз, пытаясь предугадать, какие планы вынашивает этот человек, чей жирный загривок нависал над воротником. Оправой его черным хитрым и злым глазам служили опухшие веки. Эти глаза внезапно впились в Альваро, словно два отравленных клыка. Монсеньор Кальвер улыбнулся новому отцу «Оpus Dei», показав свои белые и острые, как у хищника, зубы.

Альваро сжался, ему не нравилось ощущать себя добычей. Он нарушил благоговейную тишину, произнеся аmen, которое прогремело под сводами усыпальницы как предупредительный выстрел. Монсеньор Дзивиш тотчас же взял слово:

— Сегодня утром я говорил с кардиналом из Кракова. Он ожидает от вас многих свершений. Все ли меры приняты для его избрания?

— Что касается делегаций и групп влияния, мы сделали все необходимое, — ответил монсеньор Марцинкус. — Все пройдет по плану. На первом этапе работы конклава голоса разделят Сири, архиепископ Генуи, и Бенелли, архиепископ Флоренции, но ни один из них не наберет необходимых для избрания двух третей. В этот момент кардиналы стран третьего мира при поддержке немцев скажут свое решающее слово, и будет избран наш друг Войтыла.

— Есть ли риск, что наш фаворит не станет понтификом? — спросил архиепископ Мюнхена.

— Нет. Мы эффективно распорядились вашими деньгами, — ответил американец. — Кардинал Войтыла станет первым в истории папой-поляком.

Теперь в этом никто не сомневался: уверенность в победе была написана на решительном и самоуверенном квадратном лице банкира Святой Церкви. Оснований для этого было предостаточно, монсеньор Марцинкус обо всем позаботился. Нужные люди получили толстые конверты с долларовыми купюрами, снятыми с секретных счетов. Других пришлось запугать, причем выполнить эту «деликатную миссию» за деньги банка Ватикана, черных касс «Оpus Dei», «Comunione е Liberazione» и «Легиона Христа» согласились Р2 и мафия.

— Новый папа вознаградит каждого из вас, — добавил он. — Ваши ордены займут главенствующие позиции в Ватикане. Вы получите индульгенции. Наши цели вам известны: покончить с коммунизмом, ослабить позиции ислама и иудаизма, отстранить от власти иезуитов и их приспешников. И если ошибочны наши убеждения, направи нас, Господи, и помилуй, и жизнь вечную даруй нам!

Их нельзя было причислить к людям, которым свойственно ошибаться, однако во взглядах некоторых читалось беспокойство: никому не дано было знать истинные намерения Всевышнего.