Последнее приключение Флинкса - [7]

Вокруг высились деревья-гиганты. Флинкс как зачарованный уставился на одно из них. Его ствол, словно колонны, подпирали мощные корни. Они были увиты эпифитами и усыпаны яркими малиновыми цветами. Возле соцветий, похожих на миниатюрные раструбы, роились крошечные иссиня-черные насекомые. Четырехкрылые родственники земных мотыльков распихивали собратьев, отказываясь дожидаться своей очереди, чтобы набрать нектара.

Менее изысканные создания пытались прокусить ботинки Флинкса, вязнущие в серой грязи, через которую он пробирался. Эти твари учуяли кровь.

Флинкса спасал от гнуса высокочастотный репеллент, пристегнутый к поясному ремню. Кроме того, широкополая шляпа юноши, рубашка с длинным рукавом и брюки были пропитаны сильным отпугивающим составом. Все это пока что исправно спасало его от укусов.

Хотя сам Флинкс и не догадывался об этом, но внешне он вполне был похож на исследователя джунглей былых времен. Эти люди – наверняка не остановились бы даже перед преступлением, лишь бы обзавестись чудесными электронными и химическими средствами, чтобы держать этих мерзких аляспинских тварей на приличном расстоянии. А вот транксы совершенно не нуждались в подобных средствах. Ну какой кровопийца сумеет прокусить их хитиновый панцирь! Обходились они и без охлаждающей подкладки в брюках. Это и для людей было некоторым излишеством, но создавало немалый комфорт.

Все эти приспособления были ужасно дорогими. Но деньги меньше всего волновали Флинкса. Хотя он и не был сказочно богат, но имел вполне достаточно для финансовой независимости.

Его уши наполнило жужжание. Но присутствие гостей он ощутил еще задолго до того, как услышал гул. Пип, которая до этого покоилась у него на плече, свернувшись калачиком, распрямилась и взмыла в воздух. Снова они пожаловали сюда. Их можно было увидеть справа, между деревьями.

Каждый из них был чуть больше колибри. Сбившись в стайку, они устремились к Флинксу и закружились вокруг его головы. Он ласково улыбнулся им, а затем, повернувшись, зашагал к озеру, которое обнаружил на топографической карте. Тогда ему показалось, что лучшего места для прощания не сыскать. Но в действительности оно оказалось еще прекраснее. Он увидел это, прорубив себе дорогу сквозь заросли и оказавшись на высоком, крутом берегу.

Было рано. От гладкой, словно зеркало, поверхности озера поднимался туман, в котором очертания деревьев казались нерезкими, словно размытыми. В тусклом золоте солнечных лучей они тянулись к подернутому туманной дымкой светилу, напоминая образы из сновидений.

Просторная гладь озера, казалось, вдохновила необычных спутников Флинкса. Они бросились кружиться над водой вокруг Пип.

Так повторялось изо дня в день. Но все это время Флинкс знал, что расставание не за горами. Он чувствовал такие же эмоции в своей питомице. Пип была эмпатической телепаткой, способной как принимать, так и передавать эмоции хозяину. Полдюжины ее отпрысков, выписывающих сейчас над ней умопомрачительные круги, обладали не меньшим талантом.

Своим появлением на свет они были обязаны этому родному для них миру. Флинкс пришел сюда, чтобы разлучить их с матерью. Он чувствовал, что поступает правильно. Однако определить с уверенностью, в какой степени это решение было продуктом его мозга, а в какой подсказано Пип, он не мог.

Ему было хорошо в компании годовалых малышей, но они росли не по дням, а по часам. Иметь же при себе семь метровых, смертельно ядовитых минидрагов вряд ли было по силам одному человеку. Поэтому Флинкс принял решение вернуть их на родную планету.

На змей они были похожи только на первый взгляд. Даже ксенотаксономисты называли их минидраконами, или минидрагами, хотя на самом деле их ближайшими родственниками были вымершие на Земле динозавры, а точнее – целурозавры.

Стоя на высоком берегу с мачете в руке, Флинкс ощущал их замешательство. От Пип разбегались во все стороны, словно круги по поверхности потревоженного пруда, волны материнского отторжения. Постепенно инстинкт взял верх над недостатком понимания. Их круги становились все шире, и Флинкс ощущал, как на глазах ослабевают узы между матерью и ее потомством. Нет, они не обрывались, но теряли свою насыщенность. Это было прекрасное и в то же время печальное зрелище, наполнявшее Флинкса чувством своей правоты и умиротворения.

Он перестал терзать себя вопросом, правильно ли он поступил, приведя их сюда. Минидраги продолжали выделывать коленца и стремительно взмывали над озером. Их удивительно проворные очертания поблескивали радужной чешуей в лучах восходящего солнца. Наконец, один за другим, словно дети, играющие в догонялки, они исчезли среди деревьев на дальнем берегу озера. Теперь детеныши по-настоящему вернулись в тот мир, который даровал им жизнь. Флинкс глубоко вздохнул.

– Слава Богу, дело сделано! – произнес он вслух, зная, что хотя для Пип непонятен смысл его слов, она прекрасно поймет все по его настроению. – Вот и все, старушка! Нам пора назад. Становится жарко.

Пип тотчас метнулась к нему и зависла в метре от его лица. Перед ним мелькнул длинный заостренный язык, после чего она, спланировав, удобно расположилась у него на плечах и шее.