Последнее оружие - [15]

– Дождем смыло все следы.

– Какое расстояние она пробегала?

– Километров на пять, по кругу.

– Можно взглянуть?

– Следуйте за мной, но предупреждаю, смотреть но на что.

Они свернули на тропинку и, петляя среди деревьев, дошли до развилки, служившей поворотным пунктом маршрута.

– В эту часть леса мало кто заглядывает, особенно в такую погоду, – заметил подполковник. – Так что злоумышленники могли действовать без помех.

– Она бегала под дождем? – удивилась Сильви, переводившая ответы Натану.

– По словам мужа, она бегала каждый день. Хоть ветер, хоть снег.

– Свидетели есть?

– Какие свидетели? Даже кошки по домам сидят.

– В какую сторону она бежала?

Морен махнул козырьком влево. Натан отправил Сильви узнать вес жертвы. Муж пропавшей, человек сухой и суровый, мрачно говорил сразу по двум мобильным телефонам.

– Пятьдесят два кило, – сообщила она, вернувшись. Потом спросила у Морена, можно ли ей осмотреть местность.

– Опять ваши психологические штучки?

– За неимением лучшего.

– Мы тут не в Америке.

– Это особенно ценное замечание.

– Вы хоть соображаете, с кем говорите?

– Конечно. Это ведь моя работа.

– В каком смысле?

– Говорить с неуравновешенными типами.

Впервые за свою карьеру она нарушила иерархию, которой должна была подчиняться, и осознала это слишком поздно. Тайандье поспешил к ней на выручку, а Натан тем временем двинулся по маршруту Николь Баллан.

– Эй, вы, там! Куда направляетесь? – крикнул ему вдогонку Морен.

Натан пропустил мимо ушей окрик на непонятном ему языке и свернул вправо, держась начеку.

Я оставил машину у кромки леса. Дождь. Он смоет следы, отгонит возможных свидетелей. Тут никого, кроме нас двоих. Она бежит. Я перехвачу ее дальше. Дождусь, кода она устанет, вымокнет, забудет про осторожность. Мне останется только взять ее и отнести к машине. Вот она, приближается. Притвориться, будто я тоже тут бегаю. Она уже рядом. Ударить ее по голове. Подхватить на руки. Никаких следов падения. Пронести пятьдесят два кило двести метров для меня пустяк.

Натан осмотрел землю. Ни следов, ни сломанных веток.

– Ну? – спросила догнавшая его Сильви.

– Дождь отлично поработал.

– Похитители наверняка знали привычки жертвы.

– Нет никаких признаков, позволяющих заключить, что это похищение.

– А ты сам что думаешь?

– Надо, чтобы это место обследовали эксперты.

– Почему именно это?

– Что известно о Николь Баллан?

– Сорок один год, без особых примет, замужем, имеет разряд по туризму.

Перечислив пункты, резко отличавшие новую жертву от Аннабель и Галан, она сообщила ему как раз то, что он хотел знать.

– Стиль жизни?

– Вполне обеспечена. Общественно активна, состоит в теннисном клубе, занимается спортом, не работает.

– Личностные особенности?

– Хочешь знать, входила ли она в группу риска?

– Была ли она замкнута в себе, пассивна или импульсивна, страдала ли беспокойством?

– Я уточню.

– Это исчезновение не похоже на два других.

– Тем не менее Николь связана с высоким чином из разведки.

– Шпион – не глава государства.

– Еще одно совпадение – дождь.

– Тут льет без остановки уже не первую неделю.

– Могу перечислить тебе и другие: внезапность исчезновения, невидимость похитителей, отсутствие следов.

– Гроза тут вчера вечером была?

– Ищешь огонь?

– Вода у нас уже есть.

Она справилась об этом у ведущих расследование полицейских, избегая Морена, и заодно предложила Тайандье обследовать часть маршрута, заинтриговавшую Натана.

– Говорят, грозы не было, – сообщила она, вернувшись.

– Единственное, что по-настоящему роднит это исчезновение с другими, заключается в том, что мы не знаем: добровольным оно было или принудительным.

– Натан.

– Что?

– Мы топчемся на месте.

20

Улица Ламарк, 22.30. Они ждали дождя, чтобы условия были такими же, как вечером второго марта. Лежа в гостиной под журнальным столиком, Бариш ждал возможности облегчиться. Увидев первые капли, ударившие в стекло, Натан вывел пса, привязал его в вестибюле, а сам поднялся в лифте до девятого этажа и спустился пешком.

Сильви звала Аннабель по домофону. Бариш лаял. Натан направил на него электрическую дубинку, и тот стал царапать дверь, словно хотел прорваться насквозь. Натан вызвал лифт. С этого момента он должен был думать быстро. Пока кабина лифта спускалась с девятого этажа.

Второго марта в 21.45 на этом самом месте была Аннабель.

Меня вызывают по домофону, но я не отвечаю. Мои пес лает, но я не велю ему умолкнуть. Меня удерживают силой. Из лифта выходит Бертран с поводком. Он меня не видит. Где я? Рядом с мусорными бачками. Бертран выходит из дома. Бариш убегает. Проходит десять минут.

Бертран возвращается, звонит к консьержке, ищет возле мусорных бачков, но не находит меня, потому что меня перетащили… в лифт. Он по лестнице поднимается на девятый этаж, встречает соседа, который ничего не видел. Оставшийся снаружи сообщник сообщает, что ни в окнах, ни на улице никого нет. Путь свободен.

– Что это вы тут за тарарам устроили? – спросила консьержка с порога своего жилища.

– Аннабель!.. Аннабель!.. – кричала Сильви в домофон.

– Вас шум разбудил? – спросил ее Натан по-испански, после того как безуспешно попытал английский.

– Надо быть глухой, чтобы не услышать!