Последнее небо - [18]

Николай Степанович удержался от смеха. Даже не улыбнулся. «Смущает»! Да магистр просто мастер смягчать выражения.

Игорь Юрьевич прикурил, глубоко затянулся, выдохнул в потолок тонкую струйку дыма:

— Помнится, я посоветовал вам, Николай Степанович, запросить из Екатеринбурга информацию по убийствам за последние трое суток.

— Да, — согласился генерал, чуть морщась от табачного запаха, — и я даже последовал вашему совету.

— Неужели? — хмыкнул магистр.

Он как-то слишком осмелел всего за несколько дней. Надеется на что-то? Или… на кого-то? Ждет Зверя? Ну, так не он один его ждет. Все, кому надо, жаждут с экзекутором увидеться.

— Список убийств вы тоже будете зачитывать наизусть? — поинтересовался Смольников, включая дымоуловитель.

— Как раз его не буду. — Генерал побарабанил пальцами по папке на столе. — Здесь распечатка.

— Позвольте ознакомиться.

Николай Степанович открыл лежащую на коленях папку, вытащил отпечатанный листок:

— Пожалуйста. Здесь имена, адреса, способ убийства. Думаю, разберетесь.

— Надеюсь. — Магистр чуть повернул лампу, надел очки и углубился в чтение.

Генерал откинулся на спинку кресла. Молча ждал. Смотрел в окно.

Там, снаружи, уже поздний вечер. Темно. Пахнет сиренью, но запах этот можно почувствовать, только отправившись на прогулку. Где взять время на подобную ерунду? А здесь настольная лампа освещает лишь стол с тихо гудящим компьютером, да самым краем касается световой круг человеческих лиц. Наверное, обычно в этом кабинете очень уютно. Тяжелая мебель, темные стены, высокие шкафы с книгами — все внушает покой и некое умиротворение.

Приятное место. Николай Степанович не возражал бы и свой кабинет обставить в таком же стиле. Если верить Смольникову, обстановку подбирал все тот же Зверь. И его же рукой выполнен портрет магистра, что смотрит со стены. Смотрит внимательно. Мудро. Чуть устало.

Мастерская работа. Весин не разбирался в живописи, но этот портрет нравился ему, несмотря на то что отношения с оригиналом не заладились с самого начала. Зверь, надо полагать, трепетно относится к своему наставнику, если сумел разглядеть в холодном, почти змеином взгляде Смольникова доброту и любовь.

Игорь Юрьевич отвлекся от чтения, потянулся стряхнуть пепел. Дымоуловитель явно не справлялся с задачами. Или магистр просто издевается, зная, что генерал терпеть не может табачной вони?

Да, здесь было бы уютно, если бы не напряжение, что ощущалось почти физически. Казалось, стоит поднять что-нибудь металлическое, нож или хотя бы вилку, тут же затрещат, разбрызгиваясь в воздухе, синие искры. Вилке, впрочем, взяться неоткуда. Что до ножей, то на специальной подставке лежит странного вида кинжал, но он, кажется, каменный. Ритуальный, надо полагать. Дикость какая все-таки.

Смольников докурил. И почти тут же кивнул:

— Да вот же оно! Рылины, Вероника Романовна и Георгий Иосифович.

— Вы уверены? — уточнил генерал.

— Абсолютно. Олег жил в соседней квартире. И способ убийства: у обоих сломаны шеи Мальчик любит иногда развлечься таким образом.

— Он у вас вообще ничего не боится? Магистр слегка удивился. Покачал головой:

— Он, заметьте, знал, что исчезнет из города. И исчез. Оттого, что вы теперь в курсе, кто убийца, ничего не изменится.

Два трупа. Весин понял наконец, о чем говорил собеседник. Поверить — нет, не смог. В такое поверить трудно. Но хотя бы понял — уже хорошо.

— Вы хотите сказать, — уточнил он на всякий случай, — что здесь получилось то самое… как вы это назвали?

— Не я — Олег. Он называл это «посмертный дар». — Игорь Юрьевич удовлетворенно хмыкнул. — Да. Теперь мы с вами знаем, что две жизни у него в запасе были Видимо, нашлась еще одна, как минимум одна, если святой отец утверждает, что убивал трижды.

— Бред какой-то. — Николай Степанович раздраженно выпрямился в кресле. Магистр окончательно свернул в область метафизики, теперь от него внятных объяснений не дождаться. — Ладно, что, по-вашему, Зверь будет делать сейчас?

— Это зависит от того, сколько жизней у него осталось. Если ни одной — убивать.

— Значит, есть шанс вычислить его по убийствам за ближайшие несколько дней.

— Именно шанс, а не возможность.

— Это я, Игорь Юрьевич, понимаю и без ваших комментариев. — Черт бы побрал всех сатанистов, особенно сумасшедших. — А если у него, как вы выражаетесь, «в запасе» есть другие… гм, жизни?

— Тогда он спрячется.

— И от вас тоже?

— А это будет зависеть от того, видел ли он осназ. — Смольников снял очки, убрал их в футляр и устало потер переносицу. — Если видел, сами понимаете, верить мне он больше не сможет.

— Месть?

— Нет. Это не в духе Олега. Он, знаете ли, больше прагматик, чем романтик. Хотя, конечно, не лишен некоторого романтизма. Такого… весьма своеобразного.

— Сломанные шеи?

— Да. Что-то в этом роде.

— Вы уверены, что он не захочет отомстить?

— Абсолютно. Это один из немногих моментов, о которых я могу судить с полной уверенностью. Не так он воспитан.

— Лучше бы вы воспитывали его по-человечески. Магистр положил локти на стол, оперся подбородком на руки и посмотрел на генерала с нескрываемой насмешкой:

— Вы так считаете? Но ведь тогда он не был бы Зверем. Вам кто нужен, Николай Степанович, сверхординарный экзекутор или цирковой гипнотизер?