Последнее лето в Аркадии - [40]

— Не знаю, известно ли тебе, что днем я работаю в магазине на О'Коннелл-стрит, — наконец произнес Фергус. — Но так будет не всегда, Мэдлин. Все изменится.

И вдруг он сказал нечто совершенно неожиданное.

Фергус Григгз сказал, что женится на мне.

Я сидела неподвижно, глядя на него во все глаза, но он смотрел на бурлящую внизу воду.

— Я… что ты сказал?

— Мэдлин… красивое имя, — пробормотал Фергус. — Не позволяй его сокращать.

— Не позволю. Но что ты сказал до этого?

— Я сказал, мисс Мэдлин, что мы поженимся. — Наконец он поднял на меня глаза.

Наверное, вам нелегко поверить, что все могло случиться так быстро — за каких-то несколько часов. Но я не вру! Зачем мне это делать? Кто поверит в подобную нелепицу?

Как бы то ни было, но если до этого момента время неслось ураганом, то после признания Фергуса часы будто остановились. Совсем. Казалось, нас внезапно заключили в некий радужный пузырь вне времени и пространства. Когда меня спрашивают, как мы с мужем познакомились, я сразу вспоминаю этот пузырь, словно он существовал на самом деле.

Прошло десять минут, а я все еще пребывала в потрясенном состоянии. Я помню холод камня под собственным задом, бульканье воды почти у самых ног и звонки трамваев, скользивших по мосту в тридцати метрах от нас.

Но чаще всего в памяти всплывает удивительный момент — апогей той странной ночи, изменившей все, — когда Фергус Григгз притянул меня к себе, заставив подняться с камня (ноги почти не держали меня), чтобы поцеловать. Я до сих пор чувствую на губах вкус этого поцелуя.

Он длился несколько секунд, легкий, почти невинный, как поцелуй ребенка, но мое тело превратилось тогда в горячую, расплавленную массу, из которой можно было лепить все, что пожелает скульптор. Затем Фергус нежно приподнял мое лицо за подбородок и посмотрел в глаза проникновенным взглядом с той самой насмешливой улыбкой, какая играла на его губах в «Плейбое».

— Знаю, что ты не веришь в мою искренность, Мэдлин. Это видно по твоим настороженным глазам. Но мы станем мужем и женой, клянусь!

Я не знала, как реагировать. Я была напугана и обрадована одновременно. До сих пор, стоит мне воскресить в памяти тот дивный момент, волоски на руках встают дыбом.

— Должно быть, в тебе говорит выпитое вино, — глухо сказала я. Голос не слушался, но я даже смогла иронично рассмеяться, чтобы скрыть волнение.

— Ты примешь мое предложение? — Воркующий голос Фергуса напоминал тягучий мед.

— Не знаю, что и ответить, — пробормотала я, опуская глаза. — Все так неожиданно. Думаешь, у нас может сложиться?

Фергус расхохотался, и мне пришлось присоединиться. При этом острое чувство, что надо мной попросту издеваются, проникло в сознание, словно пчелиное жало. Сердце сдавило тисками.

Однако Фергус снова стал серьезен.

— Смейся сколько влезет, но наше будущее предопределено. — Он снова поцеловал меня, на сей раз как-то по-братски. Во мне опять все таяло, хотя в поцелуе не было и намека на ласку влюбленного мужчины. — Ладно, давай возвращаться. Боюсь, все сбились с ног, нас разыскивая.

Возможно, мое заявление покажется вам нечестивым, но назад я брела в таком восторге, словно сам Адам вел меня по райскому саду. Мы шли вдоль берега, и за нами по водной глади следовала целая флотилия белых лебедей. Они скользили беззвучно, будто немые стражи нашей тайны, будто знак свыше, благословляющий наш с Фергусом союз. А когда из-за горизонта выплыл красный диск солнца, мне показалось, что это свидетельство шага в светлое будущее.

Весь следующий день я была сама не своя. Я боялась, что Фергус не позвонит, хотя он и обещал как можно быстрее меня найти. Я убеждала себя в том, что ночью он просто играл роль соблазнителя, при том что обольщение как таковое не состоялось. Но ведь Фергус Григгз мог выбрать любую из своих поклонниц. На его пути встречалось множество красивых женщин и талантливых актрис. Почему я? Могло ли мне так сказочно повезти?

В какой-то момент мне стало казаться, что прошедшая ночь — плод моего больного воображения, результат алкогольных возлияний, сон, вымысел. Я не находила себе места, и весь обеденный перерыв подруги допытывались, что со мной творится.

После обеда позвонил Фергус. В три десять. Позвонил и развеял все мои сомнения.

А ведь я все утро изводила себя догадками, чем могла зацепить известного актера. Я анализировала каждый свой шаг, каждую фразу и не находила ответа. Вроде бы предложение Фергуса звучало искренне, но я сомневалась, что утро не заставит его пересмотреть решение. Возможно, в ту ночь Фергус действительно любил меня и восхищался мной, но актеры вообще легко входят в роль, если она им по душе. Как долго ему будет интересно новое амплуа?

Как оказалось, роль захватила Фергуса всерьез.

Когда той ночью мы дошли до здания отеля, я заявила, что предвижу еще больший успех Фергуса на профессиональном поприще.

— Ты станешь звездой национального, а затем и мирового класса, — искренне сказала я.

— А ты поможешь мне на этом пути, Мэдлин? Ты станешь моей миссис Кэмпбелл?

— Да… да. — Я поежилась от удовольствия.

За всю ночь я ни разу не упомянула о своих собственных планах и амбициях; сама того не замечая, нахваливала его успехи и потакала его честолюбию. Стоило губам Фергуса коснуться моих, как все мысли о дальнейшей театральной карьере покинули меня, уступив место маниакальному желанию поддерживать и опекать этого мужчину. Личные успехи с той ночи не имели для меня никакого значения.