Последнее лето в Аркадии - [39]

Можете представить, сколько яду вылили мы за глаза на членов жюри! И труппа Фергуса, и наша поливали грязью современное искусство, хаяли это бессмысленное новаторство, обвиняли победителей в отсутствии таланта. Поговаривали даже, что главный режиссер экспериментального театра связан родственными узами с председателем жюри, и хотя сей факт доказан не был, обсуждать такую возможность было приятно. Пожалуй, на этом наши две труппы и сошлись.

После вручения призов последовал поздний ужин (представьте, я оказалась за столом напротив знаменитого Фергуса Григгза!), и было немало выпито. Шум стоял оглушающий, приходилось читать по губам, что говорит мне сидящая рядом девушка. К двум часам ночи я настолько устала, что решила свалить.

А потом вдруг р-раз! — и я стою на улице рядом с Фергусом Григгзом. То есть сначала он кивнул мне на дверь, приглашая выйти вместе, а потом мы оба долго выбирались из-за стола, путаясь в чужих ногах. Но я была в таком возбуждении и восторге, что почти не заметила этих трудностей. Поэтому и говорю: р-раз! — и мы стоим рядом, глядя друг на друга.

— До чего же снаружи хорошо! — улыбнулся красавчик. — Терпеть не могу этих разглагольствований на тему искусства! — Он скривился, свел глаза к переносице и поджал губы, изображая близорукого председателя жюри. Вышло похоже. — Подобные сборища напоминают зоопарк. Одним охота потрепаться, а другим — бесплатно пожрать и выпить.

Я расхохоталась. Фергус наклонил голову чуть в сторону и с интересом наблюдал за мной.

— Кстати, я видел ваш последний выход. Мне понравилось, как вы играли. Но вам нужно следить за жестикуляцией. Такое ощущение, что вы не знаете, куда деть руки, если они будут бесцельно болтаться вдоль тела. — Он улыбнулся, очевидно, желая смягчить упрек. — Не машите руками, двигайтесь размеренно. Жесты могут говорить не хуже слов. Хотите, покажу? Могу с вами позаниматься.

Сказать, что я была в восторге, — значит ничего не сказать. Я почувствовала себя на седьмом небе! Была готова визжать от радости! Фергус Григгз предлагал мне помощь!

— Конечно! — выпалила я раньше, чем успела обдумать предложение. — Если вас это не затруднит.

— Ну что вы! Мне будет приятно. — Фергус развел руки ладонями вверх, словно показывая, насколько он искренен. Язык жестов, да? Мое сердце сжалось от счастья.

— Знаете, вы тоже хорошо сегодня играли, — пробормотала я смущенно. — Собственно, только ради вас я и пришла на этот фестиваль.

— Спасибо, милочка, я тронут, — ответил он. Фергус всегда отвечает именно так, если ему делает комплимент какая-нибудь поклонница. Уж не знаю, сколько в этих словах искренности.

— И вас явно ограбили, потому что приз «Лучший актер» должен был достаться вам. — Наверное, во мне говорило выпитое вино. Хотелось прикусить язык, чтобы с него не слетали столь льстивые, восторженные комплименты, но остановиться было выше моих сил. — Актер, которому достался приз, тот Керри, — полная бездарность на вашем фоне.

Да, я была далека от трезвости.

— Какая разница! — Фергус пожал плечами якобы равнодушно, но на самом деле польщенно. Его светлое пальто распахнулось под порывом ветра. В этом было нечто мужественное, элегантное. Доктор Живаго, не меньше! — Может, немного прогуляемся?

Я едва не лишилась чувств. Легендарный Фергус Григгз смотрел на меня со своей фирменной чувственной улыбкой, прищурив глаза, словно оценивал! Ноги меня еле держали.

— Да, пожалуй, — с наигранной легкостью ответила я. Стояла довольно холодная погода, а на мне был лишь короткий жакет, а не пальто в стиле доктора Живаго, но это не имело ровно никакого значения. Даже арктический мороз не помешал бы мне прогуляться с вожделенным Фергусом Григгзом.

Остаток ночи пролетел потрясающе быстро и вспоминается теперь, словно кино при ускоренной перемотке. Атлон, где проходил фестиваль, стоит на реке Шаннон. Так вот, мы гуляли вдоль реки, сидели на набережной, глядя на воду. Это было уже за пределами города, где русло сильно сужалось, а вода неслась бурным потоком. Я уже не помню, как мы с Фергусом там оказались. С того момента как мы покинули торжественный ужин, прошло несколько часов, но этот промежуток времени начисто стерся из моей памяти.

Помню лишь свои чувства, когда сидела рядом с Фергусом и смотрела на темную воду. Мне казалось, что я попала в кино. Что меня снимает камера и сцена вот-вот закончится.

Наверное, мы много ходили пешком, так что ноги должны были устать, но вместо этого я ощущала удивительную легкость. Еще чуть-чуть — и воспарила бы, словно накачанный газом воздушный шарик. Да и Фергус казался возбужденным, много говорил, смеялся, размахивал руками. Он делился своими планами, тайными надеждами, рассказывал о том, с чего и как начинал, о своих любимых ролях и фильмах. Он даже цитировал знакомые мне реплики, возбужденно подпрыгивая на месте. Фергус так частил, словно боялся не уместить все, чем хочет поделиться, в последние часы, оставшиеся до рассвета.

На какое-то время он умолк и присел на камень рядом со мной. Он молчал довольно долго, я тоже не открывала рта, опасаясь показаться навязчивой. Мне было неизвестно, что творилось в голове Фергуса Григгза, в каком направлении текли его мысли, и потому я ждала продолжения, едва не сотрясаясь под порывами ветра.