Последнее испытание - [27]

— Да уж. Когда-то его сдвинул я, теперь то же самое сделал ты. Именно так человек и должен выбирать себе достойных последователей. Я тебя проверил. И теперь он смотрит в должном направлении.

— В каком именно?

— В сторону деревни Синанджу, разумеется.

— И как долго, по-твоему, будет смотреть?

— Еще две тысячи лет.

Ученик с изумлением воззрился на Чиуна.

— Полагаешь, старичок протянет еще две тысячи?

— Нисколько не сомневаюсь, особенно если эти докучливые туристы перестанут взбираться на него.

— Ну, нам ли решать такие проблемы... Куда теперь?

— Египтяне называют это место проклятым Кушем, греки называли его Эфиопией, римляне — Африкой.

— Вот уж совсем не хочется.

— Ну тогда можно предпринять путешествие в Гиперборею.

Римо нахмурился.

— Сроду не слыхивал ни о какой Гиперборее.

— Выбор за тобой. Гиперборея или Африка?

— Что, очередной подвох?

— Только для непросвещенных.

Римо сунул руку в карман, достал две монеты — греческую драхму и римский денарий.

— А что, если бросить монетку? Аверс — Гиперборея, реверс — Африка.

— Идет.

Монета упала аверсом.

— Итак, Гиперборея. Надеюсь, там не так жарко и влажно, как в Африке.

— Конечно, нет.

— Кстати, — спросил Римо, когда они уселись в такси и понеслись в сторону Каира, — что ты имел в виду, говоря, что они выбросили мозги?

— Когда фараон умирал, его тело готовили к захоронению специальным образом: хотели сохранить для будущей загробной жизни. Завертывали в пропитанную особыми веществами ткань, внутренние органы вынимали и помещали в сосуды. Все органы, за исключением мозга.

— Интересно, почему?

— Потому что древние египтяне понимали назначение и функции сердца, печени, селезенки. Но вот для чего нужен мозг, они не знали. Думаю, загробная жизнь, в которую отправлялись фараоны, являла собой сущий кошмар! Представляешь себе место, населенное людьми без мозгов? Они не способны были даже по достоинству оценить то великое и вечное царство звезд, в которое попадали.

Ученик тихонько засмеялся и окинул взглядом бесконечные пески. Наступит день — и они поглотят все вокруг, в том числе и Каир. Но улыбка мигом слетела с губ Римо, а сердце похолодело, словно пронзенное кусочком льда, ибо учитель произнес:

— Так что, когда я стану мумией, Римо, ты уж будь добр, проследи за тем, чтобы мозги мои поместили туда, где им должно находиться. В подходящий сосуд.

Глава 9

Из Каира в Гиперборею добраться можно было только с пересадкой в Копенгагене, и Римо воспринял это как добрый знак. Но когда они с Чиуном разместились в самолете, следующем рейсом до Исландии, ученик насторожился.

В Рейкьявике приземлились для заправки, и Римо с облегчением заметил, что кругом полно зелени. Остановка в Гренландии заставила его задуматься о том, как опрометчиво и порой неподходяще называют люди свои страны. В Исландии[16] было зелено, а в Гренландии[17] полно снега и льда.

В аэропорту Годттааба, в Гренландии, в самолете сменился экипаж, и вместо датских стюардесс, безбожно строивших Римо глазки, появились эскимосские девушки. Они так и норовили потереться своими холодными носиками о его теплый, и Римо воспринял сей факт как дурное предзнаменование.

А потому, когда серая морская гладь под крылом самолета «Канадские авиалинии» стала затягиваться льдом и появились белые макушки айсбергов, он не слишком удивился.

— Мы случайно не на Северный полюс летим, а? — осведомился он у Чиуна.

— Нет, — коротко ответил тот.

— Слава Богу.

— Ты увидишь место, где до тебя удалось побывать лишь одному-единственному мастеру Синанджу.

— Где это?

— На Луне.

— На Луне?.. Но вроде бы самолеты канадских авиакомпаний туда не летают.

Чиун отмахнулся.

— Возражать слишком поздно, сын мой. Мы уже в пути.

Самолет продолжал полет, эскимосские стюардессы по-прежнему щебетали, как птицы. Они были такие миниатюрные, что при желании Римо мог бы обнять их всех сразу. Нет, предпочтительнее, конечно, одну, но поскольку полет все равно скоро кончится, придется уж всех сразу.

— Пас, — пробормотал он себе под нос.

— Почему ты не предпринимаешь попытки познакомиться хотя бы с одной из этих славных красивых и храбрых девушек? — поинтересовался Чиун.

— Странное дело! Почему-то в Испании и Египте ты таких вопросов не задавал.

— Там были не высокородные женщины.

Ученик повнимательнее взглянул на стюардесс с круглыми личиками, то и дело расточавших ослепительные улыбки.

— Ясно, — пробормотал он. — Они похожи на кореянок.

— Но не кореянки.

— А знаешь, есть такая теория, что азиаты переправились через Берингов пролив и заселили Северную Америку.

— Да, эти девушки вполне сойдут за азиаток, — согласился Чиун. — Китаянок или монголок, но только не кореянок. Хотя следует признать, они милашки.

— Конечно. Если тебе нравится, что голова у коротышки к тому же смахивает на тыкву.

— Такого рода телосложение как нельзя лучше отвечает целям деторождения. В твоем возрасте пора бы уже задуматься об этом.

— Какие мои годы! К тому же теперь я выгляжу моложе и лучше, чем до того, как занялся Синанджу.

— И самое лучшее, что ты можешь сделать, это оплодотворить по крайней мере трех из них, самых, на твой взгляд, симпатичных, — произнес Чиун.