Последнее искушение Дьявола, или Маргарита и Мастер - [12]

Фагот, забывший о своем кувшине из-за речистого ессея, немедленно проверил гипотезу кота и поперхнулся, — конечно же, разбавил толстый плут. Но, где же он?

Будто услышав призыв, хозяин засеменил к ним своими толстыми ножками.

— Еще вина? — его шельмоватые заплывшие глазки хитро щурились, а объемистый живот непрерывно колыхался и булькал.

Фагот встал во весь свой нескладный рост и навис над толстяком.

— Тебя же предупреждали, чтобы не разбавлял вино….

На попытку хозяина открыть рот и оправдаться, Фагот сжал своими длинными пальцами его нос, сразу залиловевший, и внушительно сказал загустевшим тенором речь, привлекшую внимание всех обитателей харчевни.

— Знай, обманывая жаждущего, ты обманываешь самого Юпитера. А, посему — делать это надо умело, ловко и незаметно. А, если не умеешь этого — плати сполна!

Хозяин харчевни руками вцепился в пальцы Фагота и силился их отодрать от своего носа, но не мог. Он завороженно впился в глаза говорящего, один из которых сверкал алмазом, а другой мерцал ужасающей пустотой.

— Сейчас ты бесплатно принесешь каждому своему гостю по две кружки вина, — проникновенно продолжил мучитель и лишь после этого выпустил злосчастный нос, незамедлительно налившийся свекольным цветом.

Отпустив кинувшегося исполнять приказание толстяка, пользуясь, что к нему приковано все внимание, Фагот обратил свою речь ко всем обитателям питейного заведения.

— Братья мои! — пылко начал он, — я хочу угостить вас всех прекрасным вином во имя пророка нашего Иисуса и восславить его добрые деяния….

Зал одобрительно загудел.

Хозяин харчевни, подтверждая сказанное, уже разносил по столам кувшины и кружки с вином, в душе ужасаясь опустошениям, которые сегодня претерпит его погреб. Прожженный мошенник, он удивлялся своим действиям по даровой раздаче напитков Бахуса, но поделать почему-то ничего не мог. Ноги сами несли его в погреб, а руки проворно разливали искрящуюся жидкость из огромных потемневших бочек.

Зал заметно повеселел. Лишь пригорюнившийся солнцепоклонник косил недобрым глазом.

— Слава Иисусу из Назарета и его великим деяниям, — гнусаво проорал Азазелло, размахивая кувшином, и несколько голосов нестройно поддержали его.

Фагот поймал за фартук проносившегося мимо хозяина с несчастной физиономией и доверительно сообщил ему на ухо, — несчастья и беды переноси с кротостью, брат мой, раз ты по глупости получил их и не смог от них отвертеться.

Толстяк похорошел лицом и с удвоенной энергией принялся обносить вином все столы.

Но эффект от бесплатной выпивки оказался противоположным.

Первыми начали задираться к Фаготу подвыпившие моряки. Колючие словечки, обильно сдобренные солеными морскими выражениями, были явно оскорбительны, как для самого угощавшего всех даровым хмельным напитком, так и для восславляемого им Иисуса. Фагота презрительно сравнили с недоделанным бушпритом, а его, возмущенно раскрывшийся на это, рот — с клюзом, в который оный бушприт надо и вставить. В харчевне явно запахло хорошей дракой.

Как ни странно, такой оборот дел ничуть не удивил и даже не удручил ярого приверженца назорейского пророка. Фагот ввязался в свару с полной готовностью и незамедлительно.

— Ну, ты, тухлая хмельная бочка, — начал он презрительно, обращаясь к самому здоровенному из рвущихся в схватку морских волков, — разрази меня Юпитер, если….

Но договорить ему не дали. Все пятеро завсегдатаев портовых кабаков, отличающиеся от остальных присутствующих внушительной комплекцией и удалым видом, разом кинулись на обидчика. Огромные ручищи, способные в одиночку вытравить судовой якорь, рассекали воздух с шумом крыльев гигантских птиц, порочные физиономии светились предстоящим удовольствием.

Фагот слегка расставил свои длинные ноги и согнулся, поджидая противников, любой из которых, сдавалось, был способен расплющить его, как муху на столе. Азазелло, ухватив рукой массивный табурет, уже поспешал на помощь к товарищу.

Но боевые действия начал кот, который схватил из очага вертел с шипящей бараньей головой и запустил ее в наступающих. Намеренно ли, случайно ли — сорвавшаяся с вертела голова угодила точнехонько в лоб здоровяку, сравненному Фаготом с пустой винной бочкой. Кипящий бараний жир залил нападающему глаза и вызвал ужасный вой ошпаренного, потрясший таверну.

Он в панике задрал голову, размазывая жир по лицу, и Фаготу лишь оставалось резким быстрым взмахом своей длинной руки попасть в его выступивший кадык. Здоровяк всхлипнул, икнул и рухнул на пол, вызвав хорошую встряску всего помещения, отчего две или три плошки свалились со стен.

— Пастух покинул свое стадо! — победно заорал кот, потихоньку подбираясь к эпицентру начинающегося сражения.

Показывая неплохое знакомство с кулачным боем, Фагот вступил в схватку с остальными моряками. На их стороне был численный перевес и немалая сила, но разом применить эти свои преимущества они не могли — мешали столы, скамьи и прочая мебель. Длинные руки Фагота беспрестанно молотили по их головам, производя некоторые внешние изменения на лицах нападающих и вызывая обиженный рев и всевозможные ругательства.

Подоспевший Азазелло с маху угодил табуретом в грудь одному из наиболее настырных мореплавателей, и бедняга молча лег поперек скамьи, задрав вверх густую мочалистую бороду.