После всех этих лет - [4]

У меня потемнело в глазах.

Хватит фантазий, — приказала я себе. — Прочь, привидения! Займись делом. Думай! Может, это был грабитель, схвативший первое попавшееся под руку оружие, когда Ричи спугнул его? Может, это был кто-то, кто пришел вместе с Ричи? Стоп, минутку. Что принес Ричи домой? Мой адвокат, Хони Голдфедер, советовала мне сменить код сигнализации, чтобы он не смог войти.

— Детка, измени код и доведи это до его сведения. И не говори мне: «он и так никогда не захочет вернуться в дом», — потому что ты просто так думаешь…

Я отказалась:

— Мужчины иногда меняют свои намерения. Мне бы не хотелось, чтобы Ричи думал, что я выставила его отсюда.

Она ткнула в мою сторону пальчиком, с коралловым ноготком длиною в дюйм.

— Ты не должна быть такой бесхарактерной.

А я такой и была.

Но что же Ричи принес в дом?

Колокольчик над входной дверью проиграл первые четыре такта протестантской молитвы. Я бросилась к двери. Холод мраморного пола в холле пробрал меня до костей. Бедра покрылись гусиной кожей. Я схватила из шкафа одну из дорогих непромокаемых шинелей фирмы Барберри, купленных Ричи еще в пору его первого припадка англофилии, и включила освещение у входа в дом. Шесть полицейских в форме стояли под тремя арками, составляющими парадный вход в Галле Хэвен. Когда я открыла дверь, самый старший из них, с уныло висящими усами, шагнул вперед и спросил:

— Миссис Мейерс?

Я впустила их в дом и включила свет в холле. Медленно, оценивающе они обвели взглядом светильники, каждый выступ лепных украшений, мрамор, подобранный, как на шахматной доске, зелеными и белыми клетками.

— Миссис Мейерс?

Полицейский был значительно выше меня и стоял так близко, что, посмотрев на него снизу вверх, я увидела, что торчавшие из носа волосы, лежали прямо поверх его усов.

— Миссис Мейерс, мы получили звонок относительно вашего мужа. Покажите нам, где он.

Я заметила, что кровь на рубашке Ричи стала коричневой и запеклась вокруг лезвия ножа.

— Миссис Мейерс, мы здесь, чтобы помочь вам.

Внезапно мне на память пришли несколько строк из «Отелло». Я декламировала их как-то Ричи, после того как мы целую ночь занимались любовью. И, когда обнаружили, что наступил день, оба были и удивлены, и недовольны одновременно. «Пусть суждена мне гибель, скрыть не в силах: Люблю тебя, — а если разлюблю, Наступит хаос».

— Миссис Мейерс… — голос полицейского прозвучал как раз в тот момент, когда я почти теряла сознание.

Глава 2

Сержант Карл Гевински из отдела по расследованию убийств округа Нассау выглядел не слишком привлекательным: пышные седеющие светлые волосы были зачесаны назад, оставляя лоб открытым; слегка прищуренные глаза и довольно большой живот. Круглое лицо с большим носом, на который так и хотелось нажать, как на клаксон автомобиля. То ли в результате несчастного случая, то ли драки он был расплющен так сильно, что едва выступал на лице. В самом деле, если вы смотрели на лицо сержанта прямо, оно казалось плоским, имевшим только два измерения, похожим на луну.

— Вы в порядке? — спросил он.

— В порядке. У меня на секунду потемнело в глазах.

Кое-как полицейские провели или, скорее, спровадили меня в библиотеку. Еще несколько полицейских машин подъехало к дому. Через двадцать минут прибыли помощники Гевински из отдела по расследованию убийств. Я хотела снять шинель Ричи. Но, как только я подумала, что надо найти удобный предлог, чтобы переодеться, как мои ноги начали дрожать, будто одна нога умышленно била коленом о другую, как в некоторых отчаянных упражнениях Джейн Фонды. Я ухватилась за ближайшее ко мне кресло у письменного стола и опустилась в него. Этот стол и кресла были первыми из английского антиквариата, приобретенного Ричи. Ящики стола были инкрустированы бронзовыми буквами алфавита. Ричи часто говорил гостям: «Забавно, не правда ли? Мы купили этот стол на аукционе английской мебели». Но, когда его кузина Сильвия, славившаяся своим умением прижать человека к стенке, рассмеялась ему в лицо, он заменил «забавно» на «интересно». Конечно, кузина Сильвия после этого навсегда была вычеркнута из списка наших гостей.

Гевински сел напротив меня.

— Я не хочу давить на вас, но время имеет очень большое значение.

— Я знаю. Но я хочу сказать вам, прежде чем мы начнем беседовать, что я допустила оплошность.

Он ободряюще кивнул головой.

— Расскажите мне обо всем, — мягко и снисходительно, словно священник, готовящийся выслушать ужасную исповедь, сказал он.

— Вы неправильно меня поняли, — поспешила я разочаровать его. — Я имела в виду, что вмешалась в ваше расследование.

— Что же вы сделали?

— На секунду мне показалось, что Ричи, может быть, жив, и я…

— И вы, что?..

— Я попыталась вытащить нож из его груди.

Он не удивился, даже не заворчал на меня. Он просто промолчал.

— Я знаю, мне не следовало этого делать, но я ничего не соображала. Я подумала: он так спокоен, может, он еще жив. Если я сейчас же вытащу нож, он почувствует облегчение. Мне очень жаль, сержант Гевински. Мне, действительно, очень жаль.

— Так что же в конце концов убедило вас, что он действительно мертв?

— Не знаю. Я должна была понять это сразу, но в тот безумный момент надеялась…