После тяжелой продолжительной болезни. История Российского государства. Время Николая II - [15]

Обаятельный Николай на портрете В. Серова

Следующий после манифеста о «бессмысленных мечтаниях» импульс к конфронтации произошел в 1899 году. В течение нескольких лет разрабатывался проект завершения земской реформы. В свое время она не была доведена до конца — в западных губерниях выборные органы местного хозяйственного самоуправления так и не появились. Министр внутренних дел Горемыкин сделал заявление, вновь наполнившее сердца прогрессистов светлыми надеждами: «Основой действительной силы государства, какова бы ни была его форма, есть развитая и окрепшая к самостоятельности личность; выработать в народе способность к самоустройству и самоопределению может только привычка к самоуправлению». Это была музыка для либерального слуха. Но государь император, послушавшись консервативных советников, проект упразднил, а на место мягкого Горемыкина поставил сурового Сипягина, про которого Витте в мемуарах пишет: «Убеждения его очень узкие, чисто дворянские, он придерживается принципа самодержавия, патриархального управления государством на местах; это его убеждения, и убеждения твердые».

1899 год можно считать моментом, с которого «стабильность» начинает рушиться. Таким образом, она не продержалась и двух десятилетий.

Первой ласточкой стало брожение в среде студенчества, всегда чувствительного к переменам в общественной атмосфере.

Вести себя с молодежью Власть никогда не умела, а если предпринимала какие-то попытки в этом направлении, то они получались медвежьими. Вводились всякого рода административные строгости, ограничивались университетские свободы, возмутителей спокойствия исключали или без суда отправляли в ссылку. В результате подобных действий обычное юношеское бунтарство («блажен, кто смолоду был молод») перерастало в нечто более серьезное. Государство не могло обходиться без высших учебных заведений, но те выращивали не только необходимых стране специалистов, но и противников существующего режима. Как выражается С. Ольденбург, «правительству приходилось лавировать между Сциллой отсталости и Харибдой взращивания своих врагов».

У московских студентов существовал «союзный совет», объединявший сообщества земляков. В 1895 году полиция не придумала ничего лучше, как арестовать эту подозрительную команду, всего лишь ведшую вольные разговоры. В ответ студенты избрали новых лидеров, и те объявили, что их цель теперь — «подготовка борцов для политической деятельности». В 1896 году, по следам Ходынской трагедии, впервые после многолетнего перерыва состоялась студенческая манифестация в память о жертвах. Последовали сотни новых арестов. В учебных заведениях по всей стране были проведены акции солидарности.

«Молодежная политика» властей пополняла ряды оппозиции эффективнее любой революционной пропаганды.

В 1899 году, на волне широкого общественного недовольства, студенческий протест принял беспрецедентный размах.

На сей раз началось с Санкт-Петербургского университета, и повод был пустяковый. Ректор сделал выговор студентам за плохое поведение и пригрозил полицией. Упреки были справедливы, но произнесены в оскорбительном тоне. От этой маленькой искры разгорелся большой пожар. Ректора освистали, прибывшую полицию закидали снежками. В ответ засвистели нагайки.

Университет забастовал. На собрании было принято обращение, по своему содержанию уже не пустяковое: «Мы объявляем Санкт-Петербургский Университет закрытым и прекращаем хождение на лекции, и, присутствуя в Университете, препятствуем кому бы то ни было их посещать. Мы продолжаем этот способ обструкции, пока не будут удовлетворены наши требования: 1) опубликование во всеобщее сведение всех инструкций, которыми руководствовались полиция и администрация в отношении студентов, и 2) гарантии физической неприкосновенности нашей личности». То есть речь шла о защите человеческого достоинства, а не о частном случае полицейского насилия, которое «преступно даже в применении к самому темному и безгласному слою населения» (говорилось в декларации)

Движение было подхвачено студенчеством других учебных заведений по всей стране. Возник единый организационный комитет.

Конфликт поколений. И. Сакуров

Правительство растерялось, столкнувшись со столь широким протестом. По высочайшему указу назначили комиссию для рассмотрения случившегося. Всем студентам, которых выслали за участие в беспорядках, разрешили вернуться.

Вместо того чтобы удовлетвориться достигнутым, молодежь пришла в еще большее возбуждение. Тогда власти переменили тактику — решили явить суровость. Охваченные волнениями заведения были на полгода закрыты. Столичные профессора, сочувствующие студентам, уволены. Плюс к тому вышло постановление, согласно которому студентов, совсем как во времена Николая I, можно было отправить в армию, чтобы поучились там дисциплине.

Я столь подробно рассказываю о коллизиях локального конфликта, потому что точно такой же тактики Власть в дальнейшем будет придерживаться и по отношению ко всему протестному движению. Сначала какие-то непродуманные действия распаляют тлеющий огонь недовольства; затем следуют уступки, воспринимаемые как слабость; потом переход в другую крайность — к чрезмерному насилию — на время восстанавливает внешнее спокойствие, но еще больше повышает градус враждебности, что через некоторое время приводит к новому взрыву.