После - [145]

– Конечно. Это же твоя мать, Тесса.

Смотрю на Хардина с недоумением: а как же его отношения с отцом? Но вижу, что он серьезен, понимаю, что он идет на компромисс со своими родителями, и решаю поступать так же смело.

– Я ей позвоню.

Некоторое время смотрю на экран, потом набираю воздух в легкие и нажимаю вызов. Мать говорит предельно лаконично и очень быстро. Я понимаю, что она бережет свою ненависть для личной встречи. Не сообщаю ей никаких подробностей о квартире и не говорю, что я здесь живу. Просто называю адрес и как можно скорее отключаюсь. Инстинктивно вскакиваю и начинаю поправлять покрывало.

– Здесь чисто. Мы только заехали, – говорит Хардин.

– Я знаю. Но мне так спокойнее.

Я разбираю кучу одежды на полу, зажигаю свет в гостиной, потом мы садимся за стол и ждем маминого появления.

Я не должна так нервничать, я уже взрослая и сама делаю выбор. Только мама этого не замечает. Час назад я эмоционально выдохлась, объясняясь с Хардином, и не уверена, что сегодня вечером готова к еще одной битве. На часах уже восемь. Надеюсь, она не задержится надолго и мы сможем лечь пораньше, поддерживая друг друга в борьбе с семейным наследием.

– Ты хочешь, чтобы я присутствовал, или дать вам все обсудить? – вскоре спрашивает Хардин.

– Думаю, нам нужно будет поговорить с глазу на глаз.

Я очень хочу чувствовать его поддержку, но понимаю, что один его вид будет ее провоцировать.

– Погоди… Просто вспомнила, Ной сказал, что последний счет за общежитие был оплачен, – вопросительно смотрю я.

– Ну и что?

– Ты его оплатил, скажи! – кричу я.

Но я не столько зла, сколько удивлена и раздосадована.

– Да… – Он пожимает плечами.

– Хардин! Хватит тратить на меня деньги, ты ставишь меня в неловкое положение.

– Ерунда. Это не так уж дорого, – говорит он.

– Ты что, подпольный миллионер? Ты продаешь наркотики?

– Нет, просто я накопил много денег и не тратил зря. В прошлом году я жил совершенно бесплатно и копил зарплату. Раньше мне не на что было тратить деньги… но теперь есть, – широко улыбается он. – И мне нравится тратить их на тебя, так что не спорь.

– Тебе повезло, что мама скоро приедет, я могу воевать только с кем-то одним, – шучу я.

Он хихикает, а потом мы просто молчим и держимся за руки.

Через несколько минут раздается стук, точнее грохот, в дверь.

Хардин встает.

– Я буду в другой комнате. Я люблю тебя.

Он быстро целует меня и уходит.

Я набираю в легкие побольше воздуха и открываю. Мама выглядит устрашающе идеально, как и всегда в гневе. Ни одного неаккуратного мазка на накрашенных глазах, губы гладкие и шелковистые, светлые волосы аккуратно уложены вокруг головы почти в ореол.

– О чем, черт возьми, ты думала, переехав из общежития, не сказав мне! – кричит она без долгих предисловий и вламывается в квартиру, не обращая внимания на меня.

– Ты не оставила мне выбора, – отчеканиваю я и сосредоточенно дышу, пытаясь сохранять спокойствие.

Она поворачивается и вперивается в меня взглядом.

– Что-что, прости? Как это я не оставила выбора?

– Ты угрожала не заплатить за мое место в общежитии, – напоминаю я, скрестив руки на груди.

– Таким образом я предоставила тебе выбор, но ты опять сделала неправильный, – парирует она.

– Вот тут ты ошибаешься.

– Послушай себя! Посмотри на себя в зеркало. Ты не та Тесса, которую я оставила в колледже три месяца назад. – Она машет рукой сверху вниз. – Ты споришь со мной, даже кричишь! У тебя есть совесть? Я сделала для тебя все, и вот ты здесь… все это бросила.

– Ничего я не бросила! У меня отличная стажировка, мне там хорошо платят. У меня есть машина и средний балл 4,0. Чего еще ты от меня хочешь? – кричу я.

Глаза загораются, и мама отвечает голосом, полным яда:

– Ну, для начала ты могла бы к моему приходу переодеться. Честно говоря, Тесса, ты выглядишь ужасно. – Оглядываю свою пижаму, а мама продолжает критику. – А это что… Ты теперь красишься? Кто ты? Ты точно не моя Тереза. Моя Тереза не будет шататься по квартире какого-то сатаниста в пижаме в пятницу вечером.

– Не говори о нем так, – сквозь зубы отвечаю я. – Я тебя уже предупреждала.

Мама хохочет, закатывая глаза. Ее голова откидывается от хохота, и я борюсь с желанием ударить по ее идеально накрашенному лицу. Мне сразу становится стыдно за такие мысли, но она слишком меня провоцирует.

– И кстати, – говорю я медленно, спокойно, словно между прочим. – Это не только его квартира. Это наша квартира.

После этих слов она сразу перестает смеяться.

Глава 92

Сколько себя помню, у мамы всегда было так развито самообладание, что мне всего несколько раз удалось ее удивить, но ни разу не удалось поразить. Но сейчас я чувствую, что она просто ошеломлена. Она выпрямляется, лицо вытягивается.

– Что ты только что сказала? – медленно спрашивает мама.

– Ты слышала. Это наша квартира, мы оба тут живем.

Для пущего эффекта становлюсь руки в бока.

– Вы не можете тут жить. Вы не можете позволить себе такую квартиру, – с издевкой восклицает она.

– Хочешь увидеть договор аренды? У меня есть моя копия.

– Ситуация хуже, чем я думала, – сообщает мама, глядя сквозь меня, как будто я не стою ее взгляда, а она просчитывает мою дальнейшую жизнь по собственной формуле. – Я знала, что ты дура и связалась с этим… парнем. Но ты оказалась такой идиоткой, что к нему переехала! Ты его даже не знаешь! Ты еще не видела его родителей. Может, потому, что тебе неудобно появляться с ними на людях?