После России - [24]

8. Mo’s Cow

В баре было пусто, поэтому Сева сел за любимый столик в углу и заказал ужин. Клуб этот открыл некий мутный американец-экспат, которого и звали Мо. На самом деле его звали Моузес Винт и был он дёрганным и татуированным верзилой двухметрового роста. История его появления в Екатеринбурге была туманной, и разные рассказчики рассказывали её по-разному.

Говорили, что Мо изначально жил во Владивостоке, где у него был бар, который тоже назывался «Мо’s Cow». И с кем-то он там повздорил, что-то с его баром случилось и он переехал на Запад. По другой версии, более романтичной, но вполне реалистичной, в каком-то кабаке он познакомился с уральской девицей, которая танцевала стриптиз. И вроде как именно с ней он и приехал в Екатеринбург.

Как бы там ни было, но его заведение очень быстро стало популярным. Впрочем, конспирологически настроенные граждане подозревали в коммерческом успехе американца и самом факте его появления влияние гораздо более грозных сил, чем какая-то длинноногая девка. Мо подозревали в тесной связи с ЦРУ, хотя зачем ЦРУ понадобилась подобного вида резидентура в ситуации фактической подотчётности ему и МВД и КОК, было не совсем ясно. Как сказал как-то Севе его конфидент из КОКа, подполковник Михайлов, «в хорошем разведывательном хозяйстве лишних ушей не бывает». Кстати, на всякий случай он просил не вести в клубе антиамериканских разговоров во избежание проблем. «Цены опять поднялись», - грустно подумал Сева. Каждый новый чих из Москвы приводил к падению уральского франка, а в свете ситуации в Приволжье он должен был рухнуть совершенно. «Вот зря я вчера обменял доллары!», - подумал он - «Надо было менять сегодня…ну или завтра!».

…Обменял деньги он совершенно случайно, можно даже сказать - по-глупому. Обычно, он старался менять только необходимую сумму, справедливо опасаясь галопирующей инфляции. Вчера, по традиции, выпив в этом же самом «Mo’s Cow» положенное количества спиртного, Сева нетвёрдой походкой вышел из бара и принялся ловить такси. Пропустив несколько частников (посадка в частную машину в последние месяцы почти в ста процентах случаях оканчивалась ограблением и избиением), он, наконец, залез в тёплое нутро зеленого такси и заплетающимся языком назвал адрес. Таксист-китаец кивнул головой и заботливо включил телепанель, где шло бесконечное реалити-шоу «Геи против лесбиянок-3». Сева не был его фанатом и непроизвольно выразил свои эмоции гримасой. Таксист мгновенно оценил ситуацию и на панели замелькали какие-то китайские видеоклипы с неизменными толпами пляшущих китайчат. «Говорят, завтра доллар упадёт!», - вдруг сказал таксист равнодушным голосом. «Это с чего это?», - Сева очнулся от пьяного полузабытья и судорожно соображал, что такое могло случиться за несколько часов. «Ну как, вроде завтра американцы заявят о начале интервенции, доллар упадёт, а наш франк вырастет!», - убедительно продолжил таксист, и видя на лице пассажира недоверие, сослался на авторитетный источник: «Вот прямо перед вами вёз военного из генштаба, так он так и сказал: завтра, говорит, всё начнется!». Сева начал лихорадочно соображать, что следует делать в такой ситуации. «Мне-то что, у меня долларов нет, а вот у кого есть - ох, им бы срочно поменять!», - вздохнул таксист, пропуская на перекрестке пешеходов. «Где сейчас поменяешь-то?», - недоверчиво спросил Сева, пытаясь собрать пьяный мозг в дееспособный мыслительный орган. В другой бы ситуации, точнее, в более трезвом виде, он бы, конечно, сразу раскусил разводилово, но… Контрабандный китайский бренди сыграл злую шутку. «Так у менял, они же не в курсе! Вон, у бухарского посольства круглые сутки стоят…», - таксист продолжал разыгрывать равнодушие. Тут у Севы случилось окончательное помутнение, он, конечно же, велел ехать к бухарскому посольству и там, не выходя из машины, поменял хрустящие доллары на потёртые франки. «Хорошо, хоть деньги не фальшивые подсунули! Впрочем, это был бы серьёзный косяк, да и зачем рисковать? Итак объебали по-полной программе… К чему вообще эта маета с франками?», - раздражённо думал он, вертя в руках журнал «Удовольствия». «И таксист, гнида, явно профессионально разводит! Поймать бы его… Сдать в КОК…Надо, кстати, может завтра статейку написать про это… Мол, новый вид мошенничества… Вот во Владике не стали же заморачиваться, и правильно! Зачем печатать эти фантики, если можно просто признать хождение евро, доллара и йены! Ну ещё тенге, в конце-то концов. И ведь никаких проблем», - и Сева предался сладким воспоминанием о поездке во Владивосток.

…Владивосток, конечно, расцвёл. Столица авантюристов всего региона, самый свободный и весёлый город! Да что там, просто сказка. Во Владике явственнее всего чувствовалось, что это не чуть замаскированная Россия, а самая что ни есть независимая страна. На улицах надписи кириллицей, латиницей и иероглифами были представлены примерно в равных пропорциях, хотя латиница всё-таки преобладала, так как любая вывеска в любом случае дублировалась по-английски. Но главная фишка - правостороннее движение, с которого, собственно и началось отмежевание Дальнего Востока. Сказать честно, другие города ДВР производили менее благоприятное впечатление, но перелом был ощутим везде: обилие китайцев и корейцев, малайцы, филиппинцы и чёрте кто ещё. Владивосток полюбили экспаты, туда съехались и поселились любители анонимной свободы с половины мира: бордели всевозможных ориентаций, почти легальные наркопритоны, никаких ограничений на алкоголь и табак! В Находке и Хабаровске свобода была ещё более захватывающей, впрочем и жизнь там была опаснее и суровее. Веселее ночной была только финансовая жизнь столицы ДВР. Американцы и японцы смотрели на неё сквозь пальцы, но когда лопнул крупнейший частный банк ДВР - VDV Bank, все сразу засуетились и озаботились наведением мало-мальски приличного порядка. Сева бы и сам угорел с этим банком, но его заранее предупредили о проблемах знакомые, позвонили ему накануне краха и настойчиво порекомендовал закрыть счёт. Все эти мысли развлекли Севу и он даже стал весело насвистывать «Влади, Влади, нихао, рашен лэди», хит с последнего альбома мэтра дальневосточного шансона - Владика Ли.