После России - [11]

4. Переворот

Генерал Старцев привык проводить дни в праздности. С тех пор, как в силу биологических причин он потерял интерес к женщинам, единственной отрадой для него стала обильная еда и сигары. По привычке он ещё следил за международными событиями, но без всякой личной вовлечённости. Он считал верными ту часть Рижских соглашений, которая предусматривала демилитаризацию построссийских государств и сводила роль армии в обществе к участию в учениях и парадах. Командовать небольшой и бесполезной армией было легко и необременительно, при том, что во время парадов всё выглядело вполне пристойно: Старцев одевал свой красивый мундир и наслаждался стоянием на трибуне. Поэтому весь этот рязанский мятеж с его неприятными последствиями только раздражал генерала и он подсознательно убеждал себя, что уж его-то всё это никак не касается и ситуация как-нибудь «сама рассосётся». Во всяком случае, воевать, как он сам выражался, «со своими», генерал категорически не желал, и знал, что его офицеры тоже эмоционально на стороне Пирогова. Впрочем, никаких сомнительных шагов он не предпринимал, традиционно выжидал, готовя себя к тому, что как-то воевать наверное придётся.

Он уже собрался идти на обед, когда в кабинет вошел начальник Генерального Штаба полковник Сорокин.

– Товарищ генерал, похоже, что-то происходит… - Сорокин был известным фрондером и методично игнорировал прописанное в уставе Уральской армии обращение «господин».

– Что такое опять, Василий Петрович? Не пугай старика, - Старцев наклонился вперёд, растерянно думая, что могло случиться, и, в который раз, морщась от этого самого сорокинского «товарища». Это глупое слово из прошлого напоминало ему слишком многие вещи, о которых Старцеву категорически не хотелось помнить.

– Час назад в аэропорте сел борт из Владивостока. Их там встречали КОКУРовцы, лично Михайлов, заместитель Жихова…

– И что? Тут у нас уже и казахи присутствуют… И корейцев из Владивостока ждём со дня на день, - генерал упорно не желал расстраиваться.

– Во-первых, прибытие корейцев ожидалось завтра. Во-вторых, есть сведения, что они прибыли раньше не просто так… - Сорокин заметно нервничал. - И что? И зачем? Ну правильно, такая сложная ситуация… - Старцев достал из кармана кителя платочек и протер им свой невысокий лоб.

– Товарищ генерал, разрешите я по-простому? По честному? - Сорокин подошел ближе к столу.

– Выкладывайте… Только… Только учтите, я сюда поставлен Президентом! - Старцев понял, что ему хотят сказать, а потому заранее испугался и судорожно начал соображать, что бы ему предпринять для минимизации возможного вреда от этого разговора. «Кабинет прослушивался, и если вести себя правильно, потом всё-таки можно будет отмазаться. И гнать надо этого Сорокина, хоть и жалко. Ну да своя шкура дороже!» - подумал генерал, пытаясь себя успокоить.

– Товарищ генерал, нас слушают, но это уже не важно. - Сорокин сделал ещё шаг вперед и заговорил прямо в ухо Старцеву. - Сейчас всё решают минуты. Или мы сейчас объявим тревогу и поднимем нашу армию… Ну, на случай, если корейцы и КОКУРовцы попытаются нас разоружить…Или…

– Что вы такое нёсете? Кто нас будет разоружать? Что за бред? Вы что, провокатор? Шпион? Я не потерплю тут! - Старцев решил, что даже простое участие в таком разговоре будет для него политически вредным и опасным.

– Да поймите вы, поймите! Еще час или два, и всё! В лучшем случае пойдём строем Пермь штурмовать, чувствуя за спиной пулемёты корейских товарищей! В худшем - просто шлёпнут нас как… как… - Сорокин мучительно подбирал слова, с ненавистью глядя на испуганного генерала.

– Так, что это за тон! Что за самодеятельность! Что тут происходит?! - Старцев собрался произнести какую-то политически выдержанную речь, когда включился настольный коммуникатор и на экране появилось озадаченное лицо адъютанта: «Господин генерал, какие-то люди разоружили охрану у входа и поднимаются сюда».

– Что? Кто? Что происходит, срочно Полухина мне! - Старцев подбежал к окну и посмотрел вниз. На улице было всё спокойно, у центрального входа в министерство обороны стоял американский военный грузовик с закрытым тентом кузовом.

Сорокин попытался с кем-то связаться, громко и изобретательно матерясь. Старцев снова подбежал к столу и, включив коммуникатор, заорал: «Президента, срочно! Немедленно!».

Вместо ответа громко открылась дверь кабинета и министр обороны увидел входящих в помещение корейцев. Низкорослые и коренастые, они были одеты в новый американский камуфляж. Национальность вошедших и традиционные красные значки на лацкане не оставляли сомнений: это были бойцы дивизии имени Ким Ир Сена.

– Спокойнее, господа офицеры, спокойнее! - один из вошедших, явный командир, заговорил по-русски с неприятным скрипучим акцентом и подошел к оказавшимся рядом Старцеву и Сорокину. - Не надо никуда звонить.

– Вы кто? Что вы тут делаете? - Сорокин первым пришёл в себя и попытался перейти в наступление.

– Первая добровольческая дивизия имени Генералиссимуса Ким Ир Сена приветствует вас! - кореец широко улыбнулся и поднес ладонь к козырьку своей камуфляжной кепки - Генерал Пак Чжон Му! Прибыли по приглашению правительства Уральской республики для помощи в уничтожении изменников, шпионов и диверсантов!