После Рима. Книга вторая. Anno Domini 430-800 - [97]

Это возвышало Рим и римского епископа, завоевавшего исклю­чительный статус, но с крахом Западной Римской империи, в но­вом мире — мире варварских королевств — роль и статус папы римского начали умаляться.

Правители государств — преемников Римской империи, об­ратившись в ортодоксальную веру, унаследовали религиозную власть, которая прежде принадлежала римским императорам. Ги­бель Западной Римской империи ничуть не принизила их автори­тет, напротив: само слово «Рим» очень скоро стало означать пре­жде всего римский епископат.

Франкские короли исповедовали ортодоксальный вариант хри­стианства со времен Хлодвига, а вестготы — со времени III Толедского собора в 589 году. Англосаксонские короли неохотно, но все же повернулись в сторону ортодоксии с 597 года. Лангобарды, поз­же всех окрестившиеся, видимо, колебались, но в VII веке и они объявили себя приверженцами ортодоксальной церкви.

Варварских монархов устраивала римская идеология силы, и все они получили власть от Бога в силу особых с Ним отноше­ний. Это позволяло королям выступать на своих территориях в ка­честве глав церкви, подобно римским императорам.

С другой стороны, Рим оставался частью Византийской импе­рии, а римский епископ — религиозный, военный и гражданский глава города — хоть и был подданным императора, все же сохра­нял определенную свободу действий в силу своего исключитель­ного статуса. Статус апостольского епископа принадлежал толь­ко папе и более никому!

Связь с империей возвышала авторитет папы: ведь сам рим­ский император считал его первым лицом церкви необъятной империи. Когда Святая земля из-за исламских завоеваний ста­ла недоступна, весь поток христианских паломников был перена­правлен в Рим, где хватало и религиозных памятников, и могил мучеников, и значимых реликвий.

Этот треугольник светской (королей и императора) и религиоз­ной власти не обходился без трений, но в целом до поры устраивал каждую сторону. Но в 720-730-х годах римская церковь резко отвер­нулась от Константинополя и принялась искать союзников на севере.

Иконоборчество (II)

Из предыдущих глав читателю известно, что, когда успехи араб­ских завоевателей начали угрожать самому существованию хри­стианской цивилизации, спасителем ее и Европы стал византий­ский император Лев III Исавр. В 717 году он нанес поражение арабскому флоту. Заключив же союз с булгарами (а затем и с ха­зарской степной империей), он заставил арабскую армию снять осаду Константинополя и уйти. После этого арабам не удавалось продвинуться на территории империи.

Здесь начинается нелегкий рассказ о реакции Запада на рели­гиозные реформы Льва III, которые свелись к иконоборчеству.

Политика иконоборчества, при всей ее осторожности и, можно сказать, деликатности воплощения, и в самой-то империи вызвала бешеное противодействие, вплоть до бунтов и восстаний. В Риме папа Григорий II в ярости предал анафеме указ Льва III (725 года) против икон. Когда император заявил о своем праве управлять церковью, папа в крайне резких выражениях объявил римскую церковь независимой от императорской власти.

Императора назвали еретиком, указали на его неспособность защитить Италию (ах, если бы только Италию...), всех истинно православных призвали отвергнуть ересь и запретили населе­нию итальянских владений Византии платить налоги императору.

Византийские войска в Италии подняли... антивизантийский мятеж. Они сместили командиров и назначили новых. Равеннский экзарх Павел был убит, а римский герцог-протектор изгнан. Затем антивизантийское восстание охватило всю Италию, и, при­зови папа выбрать нового императора, это было бы сделано без промедления. Но папа или надеялся на мир с Византией, или не видел смысла отделываться от одного императора, чтобы подчи­ниться другому.

Затем в 729 году апостольский престол занял Григорий III — последний римский папа, которому для вступления в должность потребовалась санкция византийского императора. Получив эту санкцию, Григорий III выступил и против иконоборчества, и во­обще против вмешательства светской власти в догматические во­просы. Папу поддержали даже его недруги, лангобардские герцо­ги Беневенто и Сполето.

С этих событий начался отход западного и восточного христи­анских миров друг от друга. Конфликт из-за иконоборчества ско­рее был предзнаменованием будущих перемен в отношениях Ев­ропы и Византии.

Император Лев III стоял на своем. Он отправил в Рим команду с приказом об аресте папы, но во время бури на Адриатике кораб­ли с императорскими посланцами пошли ко дну, в чем христиане узрели свидетельство гнева Божьего. Затем в Равенну послали но­вого византийского экзарха. Лишних войск не было, и императо­ру пришлось предложить альянс старинному врагу, королю лан­гобардов Лиутпранду. Тот, мечтая поставить на место мятежных герцогов, на такой союз согласился.

Когда византийский экзарх на плечах лангобардских войск вступил в Рим, папа капитулировал как светский глава города, но в прочих вопросах не отступал ни на шаг: римский епископ по-прежнему настаивал на независимости церкви от императора, в 730 году осудил очередной иконоборческий указ, а в 731 году отлучил от церкви иконоборцев.