После перелома - [70]

Затем поднялся из-за стола В. Н. Богаткин с телеграммой в руках.

— Я хочу зачитать, — сказал он, — переданные нам по телеграфу из Москвы для ознакомления поздравления с праздником Красной Армии Рузвельта и Черчилля.

В поздравлениях руководителей союзных государств, которых нельзя заподозрить в любви к нам, совершенно определенно подчеркивалась, лишь в разных словах, выдающаяся, главная роль Советских Вооруженных Сил в разгроме немецкой армии[20].

Потом Л. А. Говоров предложил почтить минутой молчания память генерала армии Ивана Даниловича Черняховского, командующего 3-м Белорусским фронтом, который 18 февраля погиб при поездке в войска. А М. М. Попов сообщил, что 20 февраля в командование 3-м Белорусским вступил Александр Михайлович Василевский.

— Кто же теперь будет начальником Генерального штаба? — спросил А. П. Пигурнов.

— Вчера на этот пост назначен Алексей Иннекентьевич Антонов, — сказал Говоров.

* * *

В последующие дни армии левого крыла фронта продолжали наступать в направлении на Лиепаю, преодолевая день ото дня нарастающее сопротивление вражеских войск, усиленных в последних числах февраля еще одной пехотной и 14-й танковой дивизиями.

Вечером 28 февраля соединения 6-й гвардейской и 51-й армий, усиленные 19-м танковым корпусом, расширили прорыв в обороне противника до 25 километров и, продвинувшись в глубину на 9–12 километров, вышла к реке Вартава. Ближайшая задача армиями была выполнена. Но развить тактический успех в оперативный, прорваться к Лиепае, до которой оставалось около 30 километров, сил не было.

Командование группы армий «Курляндия» направило к реке Вартава на оборону подступов к Лиепае все свои резервы, а также войска, снятые с других участков. Наступление наших войск было приостановлено.

Поздно вечером 28 февраля маршал Л. А. Говоров после доклада об обстановке в Ставку зашел ко мне.

— Верховный разрешил временно приостановить общее наступление, — сообщил он. — Но частные наступательные операции велено продолжать. В пополнении нашего фронта людьми, танками, самолетами и боеприпасами отказано. Посоветовали обойтись своими внутренними ресурсами...

— По-видимому, рассчитывают, что вы пополните Прибалтийский фронт за счет Ленинградского, — высказал я предположение.

— Его оголять я не имею права, — нахмурив брови, ответил Говоров. — Эстонский корпус я уже забрал... Очевидно, кое-что придется еще взять из Ленинграда. Ставка выражает недовольство, что наш фронт не прорвался к Лиепае, не расколол вражескую группировку на две части...

На следующий день маршал Говоров приказал переброшенный из Эстонии 8-й эстонский стрелковый корпус генерал-лейтенанта Л. А. Пэрна подчинить 42-й армии. Ей же передавались из 22-й армии 130-й латышский стрелковый корпус генерала Д. К. Бранткална и прибывающий из резерва Ставки 3-й гвардейский механизированный корпус генерал-лейтенанта В. Т. Обухова. Кроме того, Леонид Александрович распорядился перебросить один стрелковый корпус из Ленинграда в 10-ю гвардейскую армию. Ей же была предназначена большая часть занаряженного оттуда пополнения и боеприпасов.

Командармам было приказано готовиться к проведению частных наступательных операций. Особенно большие надежды Л. А. Говоров возлагал на усиливаемые им 10-ю гвардейскую и 42-ю армии.

1 марта днем в штаб фронта приехал командующий Балтийским флотом адмирал В. Ф. Трибуц. Леонид Александрович ознакомил его с обстановкой и еще раз поставил флоту задачу закрыть выходы и входы в порты Лиепая и Вентспилс.

— Вы знаете, товарищ маршал, силы нашего флота, — сказал Трибуц. — Знаете, сколько у меня самолетов, подводных лодок, торпедных катеров и других кораблей. С декабря я в подчинении Ставки. Поэтому значительной частью моих сил, особенно минно-торпедной авиацией с истребителями, приходится поддерживать наши войска, наступающие в Восточной Пруссии. Тем не менее блокаде портов Лиепая и Вентспилс мы придаем огромное значение и приложим все силы, чтобы выполнить задачу.

— Умения и боевого духа морякам не занимать, — заметил Говоров. — Поэтому не допускайте снижения интенсивности ударов, особенно по транспортам. Главное — не дать противнику возможности перебрасывать войска из Курляндии в Германию.

— Приложим все силы и умение, — заверил В. Ф. Трибуц.

* * *

Первой положила начало мартовским армейским операциям 6-я гвардейская армия. Силами двух стрелковых корпусов она начиная с 3 марта повела наступление на лиепайском направлении от реки Вартава. В тяжелых боях корпуса в течение трех дней пробились на 3–5 километров вперед. Приближение наших войск на расстояние 25 километров с востока к Лиепае заставило вражеское командование перебросить сюда часть войск с салдусского и тукумского направлений и из своего резерва. Воспользовавшись этим, 4 марта развернула наступление на салдусском направлении 22-я армия. Внезапным ударом она прорвала вражескую оборону и начала успешно продвигаться вперед. Однако к концу первой недели марта наступила теплая погода и как-то сразу началась весенняя распутица. Дороги стали непроезжими. Не помогали даже жердевые настилы. Траншеи и землянки заливало водой. Условия подвоза войскам боеприпасов, продовольствия и горючего становились день ото дня хуже.