После перелома - [51]

Когда М. С. Маслов сел, к карте подошел я, чтобы показать, в какой полосе к югу от Даугавы будут наступать 11 октября изготовившиеся дивизии 10-й гвардейской и 22-й армий и латышского корпуса.

— А как нацелены на Ригу армии соседнего фронта? — задал вопрос командующий.

— Три армии Масленникова будут наступать на Ригу по сходящимся направлениям, — сказал я. — Армия генерала Романовского — вдоль побережья Рижского залива, 61-я — вдоль железной дороги Сигулда — Рига. А армия генерала Захватаева — с востока, прижимаясь левым флангом к Даугаве... Недавно я получил последнюю информацию о наступлении войск Баграмяна. Они вышли на побережье Балтийского моря южнее города Лиепаи и заняли город Палангу. Группа армий «Север» в Латвии оказалась теперь изолированной от Германии и прижатой к морю.

Окончилось совещание, и мы вышли на улицу. Была такая кромешная тьма, что в двух шагах ничего не было видно. Мы с Масловым шли, осторожно обходя лужи.

— Ночка-то разбойничья, — проговорил мой спутник.

За многие месяцы совместной работы я очень привык к Михаилу Степановичу. Меня привлекали его замечательные качества: скромность и умение целиком отдаваться делу. Я и теперь вспоминаю его доклады и донесения, которые всегда отличались точностью и исчерпывающей полнотой. Нравилось мне также, что Маслов любое задание выполнял без спешки, спокойно, обстоятельно.

— Пойду к себе, — сказал он, прощаясь. — Придется еще поработать часок-другой...

Едва мы распрощались, как со стороны Риги донесся сильный взрыв, затем другой, третий... Небо осветилось багровым заревом.

— Что это такое? — тревожно спросил быстро возвратившийся Маслов. — Опять, наверное, немцы что-нибудь взрывают...

Я зажег спичку и посмотрел на часы. Половина второго...

— Нет, — ответил я. — Это наша авиация дальнего действия бомбит немецкие транспорты в портах Риги и Лиепаи. По нашему заказу...

Маслов ушел. Зарево на западе все разрасталось, становилось ярче. Видимо, бомбы не были потрачены зря... 

И действительно, на следующий день в оперативной сводке Совинформбюро сообщалось, что наша авиация потопила несколько транспортов и судов противника в Рижском порту...

Утром 11 октября стало ясно, что противник напрягает все силы, чтобы удержать обвод. Доносили о прорыве лишь на отдельных участках и на небольшую глубину.

Командующий фронтом выехал в войска наступавшей 10-й гвардейской армии, а я — на ее армейский КП. День был необыкновенно теплый, солнечный. Я и не заметил, как машина, свернув на проселок, через некоторое время остановилась. Меня встретил начальник штаба армии генерал Н. П. Сидельников. На мой вопрос об обстановке он ответил:

— В армии наступают пока только две гвардейские дивизии 7-го корпуса генерала Кулешова, а левее — севернее реки Миса — латышский корпус. Наши части буквально прогрызают позиции противника. Все командиры частей жалуются, что несут значительные потери, преодолевая заграждения. И все же к середине дня они подошли к реке Кекава.

— А где 15-й гвардейский?

— Корпус генерала Хоруженко подойдет к вечеру на правый фланг армии и будет наступать вдоль южного берега реки Даугава, — пояснил Сидельников. — Дивизия полковника Лазарева его корпуса уже сосредоточилась у реки и готовится к наступлению на Кекаву. К вечеру подтянутся также армейская артиллерия и инженерно-саперная бригада. Станция снабжения с армейскими складами переместилась южнее Даугавы, но снарядов на складах и в войсках очень мало.

— Чтобы помочь войскам гвардейской армии преодолеть заграждения, генерал Еременко направил вам штурмовую инженерно-саперную бригаду, — предупредил я Сидельникова. — Придет к вам сегодня и артиллерийская дивизия. А как дела у соседа? — спросил я.

— Недавно я разговаривал по телефону с новым начальником штаба 1-й ударной армии полковником Ничушкиным, — ответил генерал. — На ряде участков войска армии вторглись в первую вражескую позицию на глубину одного-двух километров. По словам Ничушкина, такое же положение и на левом фланге армии генерала Белова южнее озера Югла. А на остальных участках соседнего фронта войска остались на прежних рубежах.

— Завтра вашей армии будет передан танковый корпус, — сообщил я начальнику штаба.

Условившись с генералом Сидельниковым о порядке поддержки наступления армии фронтовой артиллерией и авиацией, я заглянул в дивизию полковника В. М. Лазарева. 29-я гвардейская стрелковая у нас была одной из лучших дивизий. Части ее после переправы через реку приводили себя в порядок, готовились к выходу на боевой участок. Судя по полку подполковника Игоря Николаевича Чумакова, в котором мне удалось побывать, настроение у людей было бодрое. Все были твердо уверены, что в ближайшие дни мы освободим Ригу. В ротах состоялись короткие партийные и комсомольские собрания, на которых коммунисты и комсомольцы приняли обязательства на предстоящие бои. Командиры рот рассчитывали перед выступлением полка провести также и ротные собрания.

По пути от гвардейцев я заехал на КП латышского корпуса. Оказалось, что в корпусе находится командующий 22-й армией генерал Г. П. Коротков. Он и командир корпуса генерал Д. К. Бранткалн поехали в гвардейскую латышскую дивизию, которая наступала севернее реки Миса. По словам начальника штаба латышского корпуса полковника П. О. Баумана, командарм сосредоточивает для поддержки их наступления большую часть артиллерии и инженерных средств армии.