После перелома - [3]

Последним на этом совещании выступил со справкой начальник связи фронта генерал-майор Панин. Он сообщил, что с Москвой, соседями и армиями установлена связь телеграфная и по телефону ВЧ, а также и по радио.

— Средствами связи нам очень помог штаб Северо-Западного фронта, — сказал он в заключение.

В тот же день командующий фронтом и я с группой офицеров штаба и фронтовых управлений выехали в армии.

* * *

С 20 октября 1943 года наш фронт стал называться 2-м Прибалтийским, а Калининский фронт генерала армия А. И. Еременко был переименован в 1-й Прибалтийский.

В конце октября армии нашего фронта приступили к проведению частных наступательных операций. 1-я ударная армия под командованием энергичного молодого генерал-лейтенанта Г. П. Короткова организовала наступление несколькими дивизиями на Старую Руссу, стремясь охватить этот город с юго-запада. 22-я армия многоопытного генерал-лейтенанта В. А. Юшкевича, которого я знал по гражданской войне (в его полку при освобождении Крыма в 1920 году командовал ротой), повела наступление севернее города Новосокольники.

Части трех дивизий этой армии стремились разгромить гарнизон Новосокольников, освободить этот город и крупный железнодорожный узел.

Войска 1-й ударной и 22-й армий не смогли полностью выполнить поставленные задачи. Немецко-фашистское командование подтянуло на это направление пять дивизий с других участков фронта. Сопротивление врага, опиравшегося на заранее подготовленную систему обороны, резко возросло. 5 ноября продвижение наших войск прекратилось совсем.

В первых числах ноября нанесла удар из района Невеля в направлении на северо-запад, на Пустошку, левофланговая 3-я ударная армия генерал-лейтенанта Кузьмы Никитовича Галицкого. Эта армия в течение первой недели октября блестяще провела в составе Калининского фронта Невельскую наступательную операцию, разгромила вражеские части под Невелем и освободила город. И вот теперь силами четырех дивизий и трех танковых бригад, поддержанных всей армейской артиллерией, она неожиданно для противника возобновила наступление от Невеля, успешно прорвала вражескую оборону и стала быстро продвигаться к Пустошке. Воспользовавшись успехом нашей левофланговой армии, перешла в наступление и примыкавшая к ней правофланговая 4-я ударная армия 1-го Прибалтийского фронта. Она стала продвигаться на запад, к озеру Нещердо, и частью сил на юго-запад, к Полоцку.

Уже через три дня после начала наступления войска этих армий продвинулись свыше 30 километров в глубину и расширили прорыв более чем на 40 километров по фронту. Такое удачное наступление наших войск к западу от Невеля обусловливалось в значительной мере тем, что этим лесисто-болотистым районом владели в основном партизаны, а немецкие части, главным образом военно-полицейские отряды по борьбе с партизанами, занимали лишь отдельные опорные пункты. В результате успешного продвижения в районе Невеля войска фронта охватили 16-ю немецкую армию с юга.

Немецкое командование было серьезно обеспокоено возможностью глубокого прорыва наших войск от Невеля. Ведь здесь и у него был один из самых уязвимых участков, так как тут проходил стык групп армий «Север» и «Центр». Поэтому оно в самом начале наступательных действий нашего фронта стало использовать все имевшиеся возможности для усиления 16-й армии, снимая войска с других участков и из резерва. На невельское направление, например, были направлены дивизии, подготовленные к отправке под Ленинград.

Эти данные о противнике мы получили через агентурную разведку штаба Северо-Западного фронта, вся сеть которого к тому времени была передана штабу нашего фронта. Еще активнее снабжали нас сведениями о тыловых районах противника и его войсках действовавшие там партизаны.

Для лучшей увязки наших действий с партизанскими соединениями в штаб фронта прибыл в те дни из Москвы руководитель Центрального штаба партизанского движения при Ставке П. К. Пономаренко — секретарь ЦК КП(б) Белоруссии. Мы были хорошо знакомы, так как П. К. Пономаренко был раньше членом Военного совета Брянского фронта. Остановившись в домике, где жил и я, он подробно рассказал мне о действиях партизан, намеченных для поддержки наступательной операции Ленинградского, Волховского и нашего фронтов.

* * *

К 10 ноября фланговые ударные армии нашего и 1-го Прибалтийского фронтов продвинулись более чем на 50 километров и расширили прорыв в глубине обороны противника до 60 километров. Но, поставив врага в опасное положение, наши войска оказались растянутыми по 60-километровой дуге, причем на некоторых участках между частями образовались разрывы.

Дело в том, что образованная горловина прорыва наших войск, которая вначале достигала 10 километров, в результате нескольких вражеских контрударов с севера и юга подброшенными сюда свежими дивизиями сузилась в два раза. По этой тесной, методически обстреливаемой артиллерией противника горловине, по одной относительно проезжей дороге, и шел подвоз боеприпасов, горючего и продовольствия для армий обоих фронтов. Транспортная нитка была слишком тонкой, и войска во всем ощущали недостаток. Прибывавшие в армии резервы и пополнение преодолевали горловину только в ночное время, двигаясь по колено в грязи по обе стороны дороги, по которой беспрерывно шли транспорты. Это был период осенней распутицы. Зачастили мелкие, моросящие дожди, иногда с мокрым снегом. Большое число меридиально текущих речек и ручейков, бесчисленные озерца и озера, многочисленные болотистые районы, покрытые мелким лесом и кустарником, крайне затрудняли не только боевые действия и подвоз, но и передвижение частей и подразделений. Мы ездили в войска на вездеходах, а чаще верхом. Сумерки наступали рано, особенно в ненастные дни.