После перелома - [29]

Близилось полное освобождение Латвии и всей Прибалтики.

Таким был краткий итог нашего летнего наступления.

Глава четвертая. К латышской столице

Наступил сентябрь 1944 года. Группа немецких армий «Север» и усиливавшая их 3-я танковая армия группы армий «Центр» были прижаты к Балтийскому морю, продолжая удерживать небольшую территорию. Линия фронта в Прибалтике составляла в целом немногим более 900 километров.

Руководство фашистской Германии продолжало попытки удержать за собой Прибалтику, учитывая ее стратегическое значение. Потеря Прибалтики делала для Германии невозможным вывоз из Швеции высококачественной стали и руды, означала резкое ухудшение условий боевых действий немецкого флота на Балтике, а также непосредственную угрозу рубежам Восточной Пруссии. В связи с этим Гитлер и его приспешники делали все возможное для укрепления своих позиций в этом районе — от мер по инженерному совершенствованию обороны до присылки морем подкреплений из своих последних резервов.

29 августа Ставка поставила задачи Прибалтийским фронтам. Нашему фронту надлежало наносить главный удар в направлении Риги, овладеть столицей Латвии, разгромив группировку противника севернее Даугавы. Наш сосед слева — 1-й Прибалтийский фронт должен был совместно с нами разгромить рижскую группировку, затем выходом на побережье Рижского залива в устье Даугавы отсечь остатки группы армий «Север», лишить их путей отхода в сторону Восточной Пруссии. Справа от нас действовали армии 3-го Прибалтийского фронта. Ленинградский фронт имел задачу наступать на столицу Эстонии Таллин.

Все управления штаба фронта напряженно работами по подготовке предстоящей операции. Конечно, самое пристальное внимание было уделено разведке, глубокому и всестороннему изучению ее данных. Вместе с нами анализом выводов, вытекавших из результатов разведки нашего и других Прибалтийских фронтов, капитально занимался Генеральный штаб. До начала наступления необходимо было выяснить, насколько боеспособна группа армий «Север», каким образом намеревался противник оборонять Прибалтику, установить обоснованность предположений о намерении прорыва вражеских войск из Прибалтики в Восточную Пруссию, а также более полно выявить состав и численность группировки противника, характер подготовленной им обороны.

Как всегда, много ценных для нас сведении дал допрос пленных немецких офицеров, хорошо знавших обстановку и состояние своих дивизий и полков. Мне запомнился один из таких допросов, который проводил в моем присутствии начальник разведуправления штаба фронта полковник М. С. Маслов.

— Помощник командира роты пехотного полка 126-й пехотной дивизии, — доложил первый из представленных пленных.

— Покажите на карте участок вашего полка, — приказал ему Маслов.

Офицер быстро начертил на карте положение не только своего полка, но и соседних.

— Сколько человек в вашей дивизии и кто ею командует? — задал вопрос Маслов.

— Почти 7 тысяч человек. А командует дивизией... генерал Фишер...

— Эта фамилия нам хорошо знакома, — перебил пленного Маслов. — Дивизия генерала Фишера отличилась тяжкими злодеяниями, особенно под Лубаной... За счет кого пополнили вашу разбитую дивизию?

— Ее выводили в резерв, привезли из Германии пополнение на кораблях, укомплектовали и опять поставили в оборону, — отвечал пленный.

Пленный ответил еще на ряд вопросов.

Затем были допрошены пленные офицеры 112, 132 и 218-й пехотных дивизий. Они показали, что численность их соединений также доходит до 6500–7500 человек. Две из этих дивизий были переброшены против нашего фронта с другого участка.

В последующие дни были подробно и тщательно изучены и сопоставлялись разведывательные данные о противнике, имевшиеся в штабах всех трех Прибалтийских фронтов, сверены с донесениями разведывательных групп, действующих в тылу врага, с донесениями из партизанских частей, а также с последними данными боевой, авиационной разведки и радиоперехватов, свежими авиаснимками немецких оборонительных рубежей.

Ценные данные о противнике, составе его войск и их расположении дала радиоразведка. В то время радиоразведывательные части по почерку вражеских радистов, по мощности станций, позывным и особым приметам работы раций, по тому, как и с кем та или иная станция работает, быстро и точно определяли местонахождение штабов всех степеней, безошибочно указывали участки обороны дивизий и полков. Захватом контрольных пленных эти данные, как правило, подтверждались.

Разумеется, радиоразведка противника получала, в свою очередь, таким же путем данные и о наших войсках. Мы об этом знали достаточно хорошо. В качестве яркого примера можно привести один случай, который произошел на нашем фронте. Несколько месяцев назад 22-я армия по ряду соображений была рокирована с правого фланга фронта на левый. Перегруппировка совершалась ночными маршами с проведением целого ряда мероприятий по маскировке. В частности, на старом месте было оставлено несколько радиостанций, продолжавших, как и раньше, работать. На марше и в новом районе было запрещено пользоваться радиосвязью. И все же некоторые офицеры штаба армии, а также штабов корпусов и дивизий, видимо, не удержались и сделали по прибытии в новый район ряд радиозапросов в свои штабы. Запросы эти, нужно полагать, не остались без ответа. И вот в новой полосе 22-й армии немцы сбросили с самолета листовки примерно такого содержания: «Поздравляем 22-ю армию с благополучным прибытием!»