После нашего разрыва - [14]

Она выехала со стоянки, игнорируя дрожь в своих руках каждый раз, когда она ослабляла свою хватку на руле.

И неважно, что история не повторится. Ей бы держатся подальше от него. На этот раз она защитит себя намного лучше. Если бы Вайолет Смит ничего не знала о Заке Обри и его душе, он был тем, кто однажды уже сломал ее.

***

Зак развел огонь и открыл тяжелые шторы, чтобы он смог увидеть ее фары на подъездной дорожке, если она вернется. Он сел с хрустальным стаканом и открытой бутылкой виски, ожидая и надеясь, не в силах удержать нахлынувшие мучительные воспоминания.

Эти проклятые октябрьские выходные.

Зак всегда планировал провести четырехдневные выходные в школе, но Вайолет должна была вернуться домой в штат Мэн. За исключением последних минут, когда ее мать позвонила, чтобы сказать, что та нужна в больнице на выходные, и Вайолет будет лучше оставаться в Нью-Хейвене. Итак, Вайолет плелась обратно в общежитие с автовокзала, наконец, добравшись до своей комнаты, ее большие карие глаза заслезились от печали, скорбя по упущенной возможности провести время со своей занятой матерью. Девушка упала в объятия Зака, который немало удивился, в тот момент, когда увидел ее. Не моргнув, парень начал успокаивать, сжимая лицо девушки ладонями и убирая слезы поцелуями.

Вайолет-как-цветок.

Это то, что он сказал ей в те выходные. Те сумасшедшие, запутанные, удивительные, лучшие выходные в его жизни, когда они держались за руки, он целовал ее губы всякий раз, когда захочет, а она прижималась к нему своим роскошным, обнаженным телом в течение трех удивительных ночей. Три ночи, которые, несмотря на настоящую толпу женщин с тех пор, он никогда не смог забыть.

Он обошел кушетку, чтобы снова выглянуть в окно, как раз когда зазвонил домашний телефон. Зак мельком взглянул на него, а затем решил не брать. Кто бы это ни был, он ищет Джона. Зак не секретарь. А если они ищут его, то он не хотел, чтобы его нашли. После звукового сигнала он услышал голос его сестры-близнеца на автоответчике.

— Зак? Зак, ты там?

Он вошел в кухню, чтобы взять ближайший беспроводной телефон.

— Кора?

— Да. Привет. Почему ты не отвечаешь на свой мобильный телефон?

— Я выбросил его в окно.

— Опять? — он мог услышать сухую усмешку в голосе своей сестры. Она была в большей степени его опорой, самой непритязательной девушкой, которую он когда-либо знал, и одной из его любимых людей во всем мире. — Не хочешь объяснить?

— Не совсем, — сказал он.

— Я рада, что ты дал мне этот номер. Ты был бы вне сети целых две недели.

— Вроде как конец, Кор.

— И так, ты действительно собираешься это сделать, да? Музыкальная рок-опера?

— Это план.

Она сделала паузу на секунду, затем заговорила в несвойственной ей манере.

— Я рада, Зак. Очень рада. Ты не был счастлив, когда писал это дерьмо для «Cornerstone».

Он мог сказать, что его музыка была дерьмом, но ему не нужна была оценка кто-то другого. Даже если кто-то другой была его прямолинейной, а иногда и сквернословной сестрой.

— Ты просто позвонила, чтобы поиздеваться?

— Не-а. Я отменяю наш обед через две недели. Отправляюсь домой.

Зак напрягся, как обычно, когда разговор заходил о его родителях. Он заставил себя расслабиться. Они были всего лишь парой пожилых людей, старыми и больные. Ему стало неудобно. Он не посещал их больше года, не то чтобы они заслуживали визита.

— Предки в порядке?

— О, да. Мама заработала диабет, — сказала она с акцентом Северной Англии как у их матери, — и у папы обострился артрит, но они в порядке. Она сделала паузу, и когда она продолжила, ее голос звучал невесело. — Я думаю, они сожалеют, Зак. Когда они спрашивают о тебе, они выглядят немного… печальными.

— Они, бл*ть, должны. Им не должны были разрешать иметь детей.

— Они просто не знали, как быть родителями одаренного человека.

— Оставь это, Кор. У меня должно быть сотрясение от постоянных ударов папы об мою голову.

— Да, я знаю. Я не пытаюсь оправдать их или что-то еще. ПСИ. Это была твоя жизнь.

ПСИ. Практика, сочинение, исполнение. Все остальное, как у нормальных детей, приводило к сильным ударам в голову от отца и сочувствию со стороны его матери. И если он закричит? Это способствовало бы еще одному шлепку, потому что тогда он стал бы никчемным нытиком, который нехорошо распоряжается талантами дарованными Богом. Поэтому он научился скрывать свои чувства внутри, запирать в глубине своего холодного сердца… до тех пор, пока беззаботный поэт не открыл дверь, яркий солнечный свет не согрели темноту одиночества.

— Я не хочу это обсуждать, — сказал он. — Поэтому если они не умирают или что-то еще, зачем тебе ехать домой? Тебе там нравится не больше, чем мне.

Кора, может, не подвергалась давлению или ударам так же сильно, как Зак, но к ней тоже не относились с большой любовью. Она запоздала, в основном была проигнорирована, несмотря на это, не убедила Зака свалить от ПСИ и стать нормальным ребенком на некоторое время. В то время ее называли «проныра» и били по лицу тряпочным тапком по лицу, так же сильно, как Зака.

— Ой! Разве я тебе не говорила? Я получила работу от них. Проект восстановления замка в Болтоне.