После конца - [57]
Наконец Сергей произнес:
– Что? Что? Уйти отсюда? Меня убьют! Кто вы? Кто?
– Я сказала, что у меня есть власть. Ты понимаешь, что значит власть?!
– О да! Скажи лучше, кто ты?
– Я хочу познать тебя, познать твою кровь, твою сперму, твой стон – человека, который пришел оттуда!
Сергей замер.
– Вы там тогда тоже боялись смерти и ждали конца мира?! Ха-ха-ха!.. Вот он, вот он конец… Ты не знаешь, что творится на улицах! – Женщина говорила, как в бреду, в глазах горел огонь сверхъестественной похоти: – Но я люблю смерть, ты не знаешь, как я люблю смерть!!! – Губы ее стали дрожать все более глубоко.
– Смерть? Как можно любить смерть? – вырвалось у Сергея.
– Ты не понял, малыш. Я люблю не смерть, а страх перед смертью. Этот страх дает мне силы! Да, да, силы бессмертной физической жизни, но жизни в страхе перед смертью… Бессмертие и страх перед смертью… Также перед небытием, пусть после смерти что-то продолжается, но в самой смерти есть момент небытия, исчезновения в бездне. И страх перед этим…
– Зачем? Зачем? – вскричал Сергей. – Уйдите!
– Нет! А затем, что я тогда получаю невиданное наслаждение. Никакой омст мне не нужен… Ха-ха-ха! И не только наслаждение… Пойми, что моя душа содрогается от этого страха и приобретает черты, которые выше безумия… Я поведу тебя в самую черную точку мирового зла… Отдайся мне добровольно, и ты станешь гением зла и страха… Я люблю тебя, потому что ты иной…
Слова языка конца мира и русские слова звучали различно, но сливались вместе в немыслимый хор.
Добрый по природе Сережа совсем оцепенел от таких предложений: «За что это мне? О Господи! – взмолился он. – За что?! Одни ушли, пришли другие терзать и терзать».
– Когда конец? Это что – ад?
– Верь мне! Верь в мое тело и в мою душу! Мы спляшем на обломках мира и уйдем дальше, дальше к вершине и отрицания, и наслаждения…
– Да вы не кто иная, как черная Беатриче! – вдруг что-то озарилось в уме Сергея при воспоминании о «том» мире. – Беатриче у Данте вела к духовному свету, а вы ведете в черную суть зла… Вы черная Беатриче, Беатриче зла…
Карлик перевел точно, и в ответ женщина только покачала головой.
– Я не знаю, ни кто такой Данте, ни кто такая Беатриче… Оставим прах твоего мира… Я люблю тебя здесь и сейчас, тебя, иного человека…
Гнодиада, а это была она, никогда так не открывалась. Толкнул ее на это взрыв дьяволоодержимости на улицах и сообщения о том, что в соседней Стране деловых трупов начинается как будто природное столпотворение…
И тогда все, что береглось, хранилось внутри, в том числе и этот глаз идиота братца, каковым она его считала, вырвалось наружу… Она, извиваясь душою, побежала к Армане, которую она знала, не понимала (а кто ее понимал?) и втайне ненавидела. Побежала к этой улыбчивой дочурке самого Крамуна. Что Крамун имел в виду, называя Арману дочуркой, Гнодиада не знала, но предполагала самое неожиданное и непредсказуемое.
Визит к Армане был молниеносным. К этому времени все, кто во власти, отлично понимали, что доисторический человек мог находиться только в лапах Крамуна. Потому о нем можно было бы забыть. Но Гнодиада была не такая. Все истории, рассказы о похищении доисторического человека, о похищении вопреки воле Террапа и Фурзда, возбудили ее интуицию и воображение.
По ночам, под дьявольский хохот на улицах и стрельбу войск, ей снился этот иночеловек, другой человек, и она возжелала его познать в своей постели. Иными словами, совокупиться с погибшим человечеством. Ее колени задрожали от этой мысли…
У Арманы она чуть ли не на коленях умоляла о свидании с иночеловеком. Ей нечего было предложить Армане взамен, кроме совершенно искреннего и душераздирающего рассказа о своем состоянии. Армана выслушала ее рассказ с улыбкой. И попросила Гнодиаду выйти и подождать в коридоре минут 10. Потом ее пригласили обратно, и, как ни странно, Армана разрешила свидание. Свидание будет, разумеется, наблюдаться, и если иночеловек добровольно согласится уйти к ней, его, возможно, отдадут.
И черная Беатриче пошла к иночеловеку.
– …Оставь прах твоего мира. Я люблю тебя здесь и сейчас, тебя, иночеловек…
Вдруг глаза Сергея, до того времени расслабленные, наполнились яростью.
– Что вы знаете о моем мире? Какой прах? Он, его лучшие люди, его духовность жива в Вечности… Да, наш мир был разделен, но вечный дух присутствовал в нем, в лучших…
Но там был и есть ужас, – продолжал Сергей, – и то, что сейчас у вас, было там в зародыше. Там, у нас, в ХХ веке, уже зрела цивилизация духовного слабоумия на всей Земле, но внутри тлилось и совершенно иное.
Он не был един, наш мир… Он был раздираем, в крови, покрыт патологической жадностью, лицемерием и жестокостью, он издевался над религией, пародируя ее, но в нем было то, чего у вас нет и никогда не будет… Оставьте меня или убейте… Мне все равно… Я не хочу жить при конце света…
Гнодиада, почувствовав искренность и ярость его слов, пришла в бешенство…
– Ах, вам не нравится конец света! Подумать только, какой неженка!.. Да вы просто идиот… Меня тоже бросает в дрожь при приближении конца… Но зато какое наслаждение, какой прорыв, какая эротическая бездна и провал! И визг, визг!
Смешные «спиртосодержащие» истории от профессионалов, любителей и жертв третьей русской беды. В сборник вошли рассказы Владимира Лорченкова, Юрия Мамлеева, Владимира Гуги, Андрея Мигачева, Глеба Сташкова, Натальи Рубановой, Ильи Веткина, Александра Егорова, Юлии Крешихиной, Александра Кудрявцева, Павла Рудича, Василия Трескова, Сергея Рябухина, Максима Малявина, Михаила Савинова, Андрея Бычкова и Дмитрия Горчева.
Комментарий автора к роману "Шатуны":Этот роман, написанный в далекие 60-ые годы, в годы метафизического отчаяния, может быть понят на двух уровнях. Первый уровень: эта книга описывает ад, причем современный ад, ад на планете Земля без всяких прикрас. Известный американский писатель, профессор Корнельского университета Джеймс МакКонки писал об этот романе: "…земля превратилась в ад без осознания людьми, что такая трансформация имела место".Второй уровень — изображение некоторых людей, которые хотят проникнуть в духовные сферы, куда человеку нет доступа, проникнуть в Великое Неизвестное.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Юрий Мамлеев — родоначальник жанра метафизического реализма, основатель литературно-философской школы.Сверхзадача метафизика — раскрытие внутренних бездн, которые таятся в душе человека.Самое афористичное определение прозы Мамлеева — Литература конца света.Жизнь довольно кошмарна: она коротка… Настоящая литература обладает эффектом катарсиса, ее исход таинственное очищение, даже если жизнь описана и ней как грязь.
Юрий Мамлеев — родоначальник жанра метафизического реализма, основатель литературно-философской школы.Сверхзадача метафизика — раскрытие внутренних бездн, которые таятся в душе человека.Самое афористичное определение прозы Мамлеева — Литература конца света.Жизнь довольно кошмарна: она коротка… Настоящая литература обладает эффектом катарсиса, ее исход таинственное очищение, даже если жизнь описана в ней как грязь.
Сборник рассказов Ю.Мамлеева, сгруппированных по циклам.Юрий Мамлеев - родоначальник жанра метафизического реализма, основатель литературно-философской школы. Сверхзадача метафизика - раскрытие внутренних бездн, которые таятся в душе человека. Самое афористичное определение прозы Мамлеева - Литература конца света. Жизнь довольно кошмарна: она коротка... Настоящая литература обладает эффектом катарсиса, ее исход таинственное очищение, даже если жизнь описана в ней как грязь.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.