После конца - [50]

Крэк нервно огляделся. Все-таки чужая страна. На площадке около дома на длинной скамейке сидели дети деловых трупов, мальчики и девочки. Они что-то высчитывали.

А в общем, ничего особенного. Страна как страна. У остановки автобуса люди мелькали, как тени. Быстро и в то же время автономно. Крэк почему-то схватился за голову, но в автобус вскочил.

Он оплатил свой проезд, с этим было строго. Впереди банки, офисы, громадные жилые дома. Но его предупредили, что пища до такой степени омерзительная, что лучше никуда не заходить и к ней не притрагиваться. Кухня в Ауфири не страдала приличным качеством питания. «Какое там питание в наши времена», – говаривал Крэк. Но в Стране деловых трупов питание было настолько самобытное, что никто из обитателей других стран, включая животных, по-хорошему не мог к ней притрагиваться.

И сердечко Крэка радостно забилось, когда он юркнул в родное посольство. Там его встретили с объятиями. Его, правда, смутило явное и к тому же огромное изображение черта в вестибюле посольства, где главный вход.

Крэк выругался, так как не любил таких крайностей. Но потом пошло как по маслу. Крэку отвели уютную комнату, и он, быстро отдохнув, решил приняться за дело.

Встреча с резидентом, который должен был ему помочь, состоялась тут же, в посольстве, в спецкомнате.

Резидента звали Еран, и оказался он весьма сведущим. А знать деловых трупов во всех их нюансах и деталях не каждому дано. Еран проработал здесь с самой своей юности, и нюх на деловых трупов у него был проникновенный.

Оказалось, что дело уже настолько подготовлено, что Крэку, следуя особым указаниям, оставалось только встретиться с Гаррисоном, хранителем замороженного тела, и получить от него омст взамен фальшивого омста и внушительной суммы денег в купюрах Страны деловых трупов. СДТ – как они называли свою страну, Крэка всегда немного шокировало, что люди этой страны сами соглашаются так себя называть.

Под конец разговора он попросил Ерана объяснить этот феномен.

Еран, развалясь на диване, ответил:

– Нам, ауфирцам, такое трудно понять, но суть в том, что люди этой страны совершенно лишены эмоций. Эмоции раньше еще были, чуть-чуть, но сейчас полностью пропали. Им абсолютно безразлично, как их называют и как они называют себя. Как-то прилипло такое название, от нас, конечно, ну и пусть.

Крэк погладил живот от удивления.

– Кроме того, слово «деловой» им вполне понятно, а труп, – Еран махнул рукой, – им все равно… Скорее вот что: слово «труп» имеет для них некоторый позитивный оттенок. Суть в том, что они своих замороженных, боговлиятельных и богатых, из властных высших структур, тоже нередко называют трупами. Ну, а как их еще называть?! Не было ни одного замороженного, которого бы вернули. Дескать, еще не готовы вылечить болезни, в которых их заморозили, невозможно до сих пор. Придется ждать!

Еран захохотал, выпил «бюво», чокнувшись со своим соотечественником. Выпить Крэк не отказался. Весь план изъятия омста уже обговорен и изучен.

Еран подошел к окну, приоткрыл занавес и подозвал Крэка.

– Посмотрите! Видите эти ряды одинаковых громадных зданий в центре города? Это фактически кладбище замороженных. Они лежат там рядками в своих отсеках. Им прислуживают. Их много. Они все в своих прозрачных гробах, расположены в зависимости от их доходов, от суммы их денег. Даже гробы правителей этой страны расположили ниже, чем тех, кто богаче их. Власть чистогана у них абсолютна, даже если это касается трупов.

– А народ? – наивно, ибо уже был выпивши, спросил Крэк.

– Никакого народа. Есть же большинство, которое не имеет достаточно денег. Их не замораживают, они умирают от смертельных болезней как положено, и их хоронят, точнее, убирают – молниеносно, технично, так что не остается и следа. Нет денег – нет памяти.

– Давайте присядем, – попросил Крэк. – Мне противно смотреть на эти здания.

Они вернулись к уюту.

– Понимали или нет эти замороженные, на что они себя обрекают? – спросил Крэк, разливая «бюво».

– Конечно, нет. Во всем, что выходит за сферу денег, – они одноклеточные. Надеялись на выздоровление в прекрасном будущем.

На этот раз Крэк захохотал.

– А то, что сознание, душа находится в ловушке, – они не понимали. Да и землю-то их давно уже трясет и потрескивает…

Еран с удовольствием пояснил:

– На такие понятия они вообще не реагируют. У них и слов таких нет – «душа», «сознание» и тому подобное.

– Они материалисты?

– Да нет! – Еран возмутился непонятливостью Крэка. – Они никакие. «Материалисты» – это слишком абстрактно для них! А они признают только факты, причем только те, которые одноклеточные могут воспринимать…

– Не хотел бы я быть на их месте, – расчувствовался Крэк. Его удивила компетентность и ум Ерана.

А тот еще добавил:

– От нас, ауфирцев, ушли высшие миры, но нам остались демоны и бесы. От них же ушло все, кроме их одноклеточности, даже материализм слишком высок для них.

Крэк даже похолодел: такие речи о том, что касается ауфирцев, попахивают серьезной крамолой. «Впрочем, – с облегчением подумал Крэк, – спецагентам многое позволено». И тогда он ущипнул за ляжку спецагента.

– Скажите, Еран, но неужели среди деловых трупов нет ничего эдакого… хоть маленько… ну такого… забавного, что ли? Неужели у них один только здравый смысл?