После казни - [77]
В понедельник 19 июля к нам пришел Антоныч с увесистым свертком в руках. В нем, кроме хлеба и других продуктов, было десять пачек сигарет — неслыханное богатство по тем временам. Жоре вменялось подкупить сигаретами Плюгавого Вацека, чтобы он хотя бы на один день освободил дядю Ваню от работы в штрафной команде. Необходимо было провести организационное собрание подпольной группы нашего блока, избрать руководителя. Лучшей кандидатуры, чем дядя Ваня, в нашем блоке не было. Фактически он сам, не ожидая, пока его найдет подпольный центр, создал такую группу. Антоныч сказал, что принимаются меры для спасения дяди Вани: он был вторым на очереди после меня. Надо было вырвать нас из штрафной команды, снять с нас мишени штрафников, переделать учетные карточки, которые хранились в центральной канцелярии, и перевести нас в обычные рабочие команды в самом Освенциме или же в один из его филиалов. Сделать это было не просто: лагерное начальство пристально следило за учетом и перемещением штрафников. Официально снять мишень со штрафника имел право только лагерфюрер. И все-таки подпольщики из центральных канцелярий умудрялись подменять учетные карточки некоторых штрафников карточками умерших.
В Освенциме неоднократно расстреливали штрафников как «неисправимых саботажников и отъявленных врагов рейха».
Антоныч, Жора и я обсуждали все детали плана проведения завтрашнего собрания подпольной группы. Мне и Жоре поручено было проследить, чтобы на собрание не попал ни один узник, в котором мы не были уверены.
— Дядя Ваня, — сказал Антоныч, — самая подходящая авторитетная кадидатура на пост руководителя вашей группы: он умеет зажечь людей, повести за собой. Но есть у него и недостаток: нервный он, вспыльчивый. Мы запрещаем впредь проводить открытые беседы. Пора подумать о строжайшей конспирации. В среде заключенных всегда может найтись предатель, готовый за миску баланды выболтать врагу все что угодно. Лагерное гестапо не дремлет: оно имеет осведомителей в каждом блоке. Некоторых из них нам удалось нащупать и обезвредить. Передайте мои слова дяде Ване и предупредите о соблюдении величайшей бдительности. Это приказ! Строжайшая конспирация, бдительность и дисциплина — закон нашей жизни. Нужно всегда помнить об этом.
Антоныч сказал, что завтра вечером к нам придет связной. Он спросит: «Как у вас, ребята, с куревом?» Если собрание пройдет успешно, мы должны ответить: «Одна сигарета найдется» — и угостить связного сигаретой. Если же собрание по каким-либо причинам не состоится, мы должны сказать: «Ничего нет, сами припухаем».
Логачов ушел, а я еще долго глядел ему вслед. Я давно уже ощутил, какую бодрость вселяют в нас встречи с этим решительным, мужественным человеком. Мы, как аккумуляторы, заряжаемся от него запасом энергии, твердости духа и уверенности.
Вечером Жора сравнительно легко уговорил Плюгавого, чтобы завтра он оставил дядю Ваню в лагере. Это стоило нам двух пачек сигарет. Нужно сказать, что после одного из Жориных концертов в комнате Плюгавого и штубового Зингера его назначили старшим уборщиком, ответственным за чистоту в шлафзале. Жора уже несколько дней по своему усмотрению выбирал из тысячи узников двадцать человек и в обед получал для них цулягу. Это был большой успех.
С вечера мы наметили и обсудили кандидатуры участников тайного собрания.
Наутро сразу после аппеля проминенты, как обычно, пошли досыпать. Жора по распоряжению Вацека отобрал двадцать человек для уборки шлафзала. Все прочие под командой Янкельшмока занимались на площадке муштрой.
Мы собрались в самом дальнем углу шлафзала второй штубы. Выставили посты наблюдения и сигнализации— один возле комнаты проминентов, второй — у блокового и третий — у входа в блок.
Дядя Ваня открыл организационное собрание подпольной антифашистской группы. Голос его звучал торжественно, взволнованно, но говорил он коротко. Цель нашей подпольной организации — объединить и повести за собой узников карантинного блока, подготовить их к решительным действиям, когда наступит подходящий момент. Затем он представил слово Жоре, чтобы тот прочел устав организации. Над текстом этого устава мы немало потрудились, и поэтому почти все присутствующие знали его наизусть.
«Подпольная антифашистская организация создается для борьбы с гестаповско-полицейским режимом насилия и террора в освенцимском лагере смерти, — торжественно читал Жора, — для сохранения жизни советских людей и всех антифашистов, …для беспощадной борьбы с бандитами, моральными растлителями, предателями, изменниками, доносчиками, клеветниками… для беспощадной борьбы с мародерами, хищниками, садистами и всеми фашистскими элементами».
Затем избрали бюро и его секретаря — дядю Ваню. Кроме него, в бюро вошли: Григорий Шморгун, Андрей Кашуба, Георгий Трембицкий и я.
Заместителем дяди Вани были избраны Григорий Шморгун и Жора. Осталось решить вопрос о секретных кличках и пароле. Постановили дядю Ваню так и называть впредь, Андрея Кашубу — Шубой, Жору — Южным, Гришу Шморгуна — Моряком, а меня — Орленком. Паролем взяли слова: «Жизнь Орленку», отзывом — «Во имя победы!»
В книге рассказывается о жизни знаменитого немецкого археолога Генриха Шлимана, о раскопках Трои и других очагов микенской культуры.
Фрэнсис Брет Гарт родился в Олбани (штат Нью-Йорк) 25 августа 1836 года. Отец его — Генри Гарт — был школьным учителем. Человек широко образованный, любитель и знаток литературы, он не обладал качествами, необходимыми для быстрого делового успеха, и семья, в которой было четверо детей, жила до чрезвычайности скромно. В доме не было ничего лишнего, но зато была прекрасная библиотека. Маленький Фрэнк был «книжным мальчиком». Он редко выходил из дома и был постоянно погружен в чтение. Уже тогда он познакомился с сочинениями Дефо, Фильдинга, Смоллета, Шекспира, Ирвинга, Вальтера Скотта.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Очерк об известном адвокате и политическом деятеле дореволюционной России. 10 мая 1869, Москва — 15 июня 1957, Баден, Швейцария — российский адвокат, политический деятель. Член Государственной думы II,III и IV созывов, эмигрант. .
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.