После финала - [12]

– Готовы? – Лейла кивает своим коллегам.

Аарон продувает эндотрахеальную трубку и сдувает манжету, удерживающую трубку на месте. Лейла смотрит на мониторы, контролируя частоту сердечных сокращений и уровень насыщения кислородом. Потом медленно, миллиметр за миллиметром, вытягивает трубку. За ее спиной слышится частое дыхание Пипы и спокойный голос Шерил, которая разговаривает с Диланом, несмотря на то что он под снотворным:

– Сейчас все закончится, милый. Ты у нас такой молодец.

В прошлый раз они потерпели неудачу. Лейла сочла, что Дилан уже может дышать самостоятельно, они проделали ту же процедуру, что и сейчас, но все его показатели так быстро и резко снизились, что пришлось прерваться и ждать, пока они стабилизируются. Однако этого не произошло, и Лейла была вынуждена вернуться к прежнему режиму.

«Хоть бы сейчас повезло», – думает она. Но по спине пробегает неприятный холодок. Ее не отпускают тревожные предчувствия.

Наконец трубка извлечена, и слышится кашель, заставляющий Пипу вскочить со стула.

– Что случилось? С ним все в порядке? Он дышит?

– Это рефлекторный кашель, – мягко успокаивает ее Лейла. – Мы немного поможем ему с дыханием, а потом постепенно будем снижать давление и смотреть на его реакцию.

Аарон санирует дыхательные пути мальчика, а Лейла, надев на него маску, регулирует давление.

– Если он справится, попробуем установить носовую канюлю. Но будем действовать постепенно.

Пипа слабо кивает. Как только Аарон с Шерил откатывают тележку, а Лейла отходит от кровати, она бросается к Дилану и целует его в лоб. Потом прикасается к липким следам от ленты.

– Я попрошу кого-нибудь принести вам спирт для растирания, и вы протрете ему лицо.

Пипа вздрагивает от неожиданности, словно забыв, что Лейла все еще здесь. Потом, неуверенно улыбнувшись, впивается глазами в лицо врача, пытаясь прочесть ее мысли.

– С ним все в порядке? Правда? Как вы думаете?

В ее голосе столько мольбы и отчаяния, что Лейле невольно хочется ее обнадежить. «Да, все отлично, он обязательно поправится».

Но Лейла не умеет лгать. Вместо этого она говорит:

– Посмотрим, как он будет чувствовать себя в течение суток.

С этими словами она уходит. Тревожные ощущения, беспокоящие ее весь день, стали сильнее, чем когда-либо.

Глава 4

Пипа

Напротив палаты интенсивной терапии находится комната для родителей – просторное помещение с удобными стульями, чайником и холодильником, забитым молоком и пластиковыми контейнерами с наклейками. «Анна Робертс». «Бекинсейл». «Сырные палочки для Ноя. Просьба не трогать – это единственное, что он ест!» Достав свои сэндвичи, я сажусь за стол.

Комната обставлена как дом престарелых, в котором жила моя бабушка: стулья в чехлах с высокими спинками и деревянными подлокотниками, лакированные журнальные столики со стопками старых журналов. На стойке лежат листовки «Ваш ребенок попал в палату интенсивной терапии – что теперь делать?». Телевизор на стене подвешен слишком высоко для комфортного просмотра. Звук всегда отключен, а субтитры не успевают за действием, как в плохо дублированном фильме. Я смотрю, как диктор беззвучно читает новости, и бегущая строка, догоняя предыдущий сюжет, передает рекламу средства для чистки ковров. Мне вспоминается Материнское воскресенье в марте прошлого года, когда Макс встал ни свет ни заря, чтобы дать мне выспаться. Дилан в то время просыпался в пять, и когда я открыла глаза, проспав до половины восьмого, то увидела Макса с Диланом, которые, отключив звук, смотрели эпизод о свинке Пеппе.

– Мы не хотели тебя будить, – сказал Макс. – С Днем матери, дорогая.

– А зачем вам субтитры? – спросила я, обнимая Дилана. Он уткнулся мне в шею, запустив ручку под ворот футболки. – Наш сын, конечно, исключительно одарен, но пока он вряд ли умеет читать.

Макс пожал плечами и поскреб затылок.

– Это серия, где питомец доктора Хомяка получает главный приз – очень забавно.

– Ты хочешь сказать, что субтитры предназначены для тебя?

Я так громко расхохоталась, что Дилан в недоумении коснулся пальчиком моего лица, а потом и сам залился смехом. Макс притворно надул губы:

– Тс-с, сейчас будет самое интересное.

Он включил звук и подвинулся, чтобы мы с сыном могли примоститься рядом. И когда Дилан соскользнул с дивана, чтобы поиграть со своими динозаврами, мы с Максом еще долго сидели в обнимку, наблюдая за приключениями свинки Пеппы.

Обедать еще рано, но я не завтракала, и меня подташнивает от голода. Сэндвичи, лежащие в холодильнике со вчерашнего дня, зачерствели, и мне приходится запивать их водой из-под крана. После утреннего стресса я чувствую себя вымотанной. Надежды на благополучное отключение от аппарата в результате закончились полной неопределенностью. Пустая беготня, как говорила моя мама, когда мы должны были спешить куда-то, а потом долго ждали и околачивались без дела.

Сорок восемь часов, сказала доктор Халили. Двадцать четыре часа контроля за показателями, и если Дилан сумеет продержаться два дня, это уже победа. Мой мальчик все еще спит. Ничего удивительного, после того как он столько времени был под снотворным. Не позволяя себе раскиснуть, я достаю мобильник.