После дождя - [6]
— Да нет. Он именно стали боялся, понимаешь? Ножей. Кинжалов. Мечей. Боялся всего, что режет. Аж колотиться начинал при одном только виде обнажённого лезвия. Такая вот у него придурь была. Он когда сдавал экзамен на мастера в цеху, отказался ковать меч, представляешь? Он…
— Бояться стали, — бесцеремонно оборвал его Баэльт, — вполне адекватно в нашем городе.
— Обычно боятся того, что сталь воткнётся в тебя. А он боялся именно стали. Самого вида. Вот и…
— Ладно, хватит, — вздохнул юстициар. Ему не особо хотелось открывать рот в помещении, заполненном вонью. — Дальше его начали душить. Кажется, тут он начал сопротивляться — разводы от его ботинок на полу. Потом… Судя по побоям, потом его избили.
Недовольно дёрнув щекой, Баэльт подошёл к трупу нидринга. Осторожно пнул его ногой. А затем, покачав головой, присел рядом, изучая изорванный кафтан.
— И как тебя не воротит от такого- то… — пробурчал сзади Гири.
— Насмотрелся и не на такое.
— Это уж точно…
Веко Баэльта дёрнулось, и он резко обернулся через плечо.
— Чего ты сказал? — прошипел он, чувствуя, как уже не смрад гнили, а злость сжимает горло.
— Говорю — ты точно на такое насмотрелся. Ты ж юстициаром был. Вы и не такое видели, верно? — лицо Гири не выражало ничего, кроме отвращения.
Отвращение видом выпотрошенного трупа? Или…
Нет, он не посмеет. Даже если знает… Много кто знает, много кто смотрит вслед — но никто не говорит.
Не смеют.
Выдохнув, Баэльт вернулся к делу.
И сразу же удовлетворённо кивнул, заметив маленькие точки на руке трупа.
— Уколы. У него тут уколы — тут, тут и тут. Кололи длинной иглой. Несколько раз. С промежутками… — Баэльт криво улыбнулся. Детали собрались в одну общую картину. — Всё ясно.
— Мне лично ни хрена не ясно! — Гири навис у него над плечом.
— Для того ты меня и нанял. Отойди. Видишь это? — Баэльт неопределённо ткнул пальцем в кишки.
— Да уж вижу… — нидринг издал сдавленный звук. — Лучше бы не видел…
— Сейчас посмотришь на кое- что ещё, — мрачно пообещал Мрачноглаз, без тени брезгливости берясь за кафтан нидринга и тяня его вверх.
Будто бы желе тканью обернули…
Кишки с громким хлопаньем вывалились на паркет, заставив Гири охнуть и отшатнуться на шаг прочь. Вонь стала совсем невыносимой — пронзительный запах першил в горле и царапал нос.
— Драть твою мать… — приглушённо прошептал Гири.
— Обрати внимание на края раны. Такие бывают, когда кожа лопается. Он лопнул, понимаешь? — Баэльт покачал головой. — Сгнил, и трупные газы заставили его лопнуть. Видишь — тут и там в кишках разрывы, и…
— О духи, да прекрати ты! — взвыл Гири, заставив Баэльта злобно улыбнуться.
— Если он здесь лежит действительно пару часов, — Баэльт встал и отошёл на пару шагов. — То… Это непреднамеренное убийство.
— Непреднамеренное?! Случайное, да?! — юстициар повернулся к нидрингу — тот возмущённо таращился на него из- за рукава, в который вжался носом.
— Ага. Непреднамеренное. Слышал такое слово?
— Да он тут валяется… С кишками! И вон… Ну…
— Его пытали, — прервал нелепые бормотания нидринга Баэльт. — Он сопротивлялся. Ему сделали укол. Отравленной углой. Я слышал о похожем яде. Причиняет адскую боль. Используется для пыток. В основном.
— Мне побоку, где этот яд применялся. Мне интереснее, почему его применили тут.
— Для тех же пыток, — устало вздохнул Мрачноглаз. — Потом, видимо, дали минуту- две покорчиться — и противоядие. И так три раза. В последний раз… В общем, либо твой друг не выдержал, либо же ему не успели дать противоядие. Убивать его не хотели, уж поверь мне. Пришли узнать о чём- то. Когда поняли, что устроили, перепугались и свалили. Работа ребят не из Веспрема. Веспремские никогда не полезут на цех, даже если их кроет Моргрим. Да и Моргриму не нужны такие проблемы. Эрнест сотрёт в порошок любого, кто попытается покуситься на его цеха.
— Ага, наш славный Торговый Судья… — без воодушевления кивнул Гири. — А Моргрим — это ж тот мудила, который верховодит у всей швали порта?
— Что- то вроде.
— Ха, — фыркнул нидринг. — Он бы сюда точно не сунулся — мы им неплохо приплачиваем за это, да и пару раз нанимали его людей. Так что не он.
— Я тебе про это и говорю, идиот, — почему они все такие глухие ко всем, кроме себя? — Я даже, скорее всего, смогу сказать.
Продолжать он не спешил, буравя взглядом единственного глаза нидринга.
Баэльт позволил себе насладиться тишиной. Затянувшейся паузой.
— Сказать что? — не выдержал Гири.
— Кто это сделал. Ты сам посмотри.
Нидринг вошел и стал рядом с ним, его взор упал прямо на мертвое тело Рибура. Он смотрел на него не больше пары мгновений. А потом отвернулся.
— Не могу я смотреть на это дерьмо… Прости, Рибур, — пробурчал он, снова утыкаясь лицом в рукав. — Я не вижу ничего, кроме трупа. А что видит твой юстициарский взор? — издёвка скользнула по равнодушию и упала в тишину.
Баэльт не отвечал.
Тишина, смешанная со свистом ветра и дробью дождя, успокаивала его.
— Хватит молчать уже! — Гири неловко всплеснул руками. — Говори уже!
— Царапины на полу, — указал Баэльт. — Смотри — тут кто- то из них ногу неплохо так впечатал в пол. Остался след… Что можешь сказать?
— Хм… — Гири осторожно наклонился и провёл рукой по вмятине. — Какие- то странные. Форма подковки не здешняя. Обод каблука какой- то рваный. Будто бы не по контуру оковано, а присобачили пару железных зубьев.
Мир полон приключений и вызовов. Горы кишат драконами, дороги — странствующими рыцарями, а в лесах полно подлых разбойников, которые похитили очередную принцессу. По крайней мере, таков мир в тех второсортных романах, которые Синголо читает смеха ради. Он знает, что драконов не существует, рыцари — напыщенные болваны, а разбойники крадут что угодно, кроме принцесс. Да и в мире полно только проблем. Так что когда в жизни Синга появляется что-то, подозрительно похожее на приключение, он этому совсем не рад. Потому что знает, что это не будет похоже на второсортный роман.
Убийца не всегда носит кинжал. Его шаги не всегда тихи и незаметны. Он не обязан прятаться среди теней. По крайней мере, пока его цель — политик, а оружие — слово. «Слово ранит» — так говорят только плохие политические убийцы. Джейн знает — слово убивает. Один жест, одна сплетня, одно сорванное выступление — и карьера политикана рушится, как карточный домик. Ей их не жаль, каждый из них — лжец, вор и лицемер. Однако иногда она задумывается. Была бы она другой, если бы стояла на их месте?
Фантастический роман нашего времени. Прошлое всегда несет свои последствия в настоящее. Мало кто видит разницу между порождениями Ада и созданиями тьмы. Магии становится на земле все меньше. Осознание катаклизма пришло слишком поздно. Последствия прошлого сильны, однако не лишают надежды вести борьбу.
«Сказки из волшебного леса: храбрая кикимора» — первая история из этой серии. Необычайные приключения ждут Мариса и Машу в подмосковном посёлке Заозёрье. В заповеднике они находят волшебный лес, где живут кикимора, домовые, гномы, Лесовик, Водяной, русалки, лешие. На болотах стоит дом злой колдуньи. Как спасти добрых жителей от чар и уничтожить книгу заклинаний? Сказочные иллюстрации и дизайн обложки книги для ощущения волшебства создала русская художница из Германии Виктория Вагнер.
В данный сборник вошли рассказы, написанные в самых разных жанрах. На страницах этой книги вас ждут опасности далёкого космоса, пустыни Марса, улицы пиратского Плимута, встречи с драконами и проявления мистических сил. Одни рассказы наполнены драмой, другие написаны с юмором. Некоторые из представленных работ сам автор считает лучшими в своём творческом багаже.
«ВМЭН» — самая первая повесть автора. Задумывавшаяся как своеобразная шутка над жанром «фэнтези», эта повесть неожиданно выросла до размеров эпического полотна с ярким сюжетом, харизматичными героями, захватывающими сражениями и увлекательной битвой умов, происходящей на фоне впечатляющего противостояния магии и науки.
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .
Каждый однажды находит свое место в этом мире, каким бы ни было это место. Но из всякого правила бывают исключения, особенно если речь заходит о тех, кто потерялся не только в жизненных целях, но и во времени.