После дождичка в четверг - [42]

— Вот эти снимки. Я оказалась права.

— Дело не в них.

Она благодарно взглянула на него:

— Я никогда прежде их не видела.

Джек кивнул, и она снова взялась за снимки. Наблюдая за ней, Джек очень надеялся, что Бет, возможно, найдет утешение в образе человека, которым на самом деле был Фрэнк, и ее горе наконец утихнет. Она уже почти успокоилась и принялась рассматривать фотографии под разными углами зрения. Он снова было уставился в телевизор, когда Бет вдруг воскликнула:

— О Господи! Это он.

Джек хотел обернуться и узнать, что она имеет в виду, но тут увидел на экране самого себя. Шла недельная сводка новостей. Взорванная лаборатория, ритмическое чередование алых и синих огней. Джек ковылял по траве в расстегнутой рубашке, держась за голову; секунду он смотрел прямо в камеру. Все это длилось не более мгновения, но его как будто пронзил разряд тока — Джек вспомнил толчок, зыбкий свет и братьев милосердия — иоаннитов.

Они появились на экране — в черно-белой униформе с мальтийским крестом. Черный плащ грешника и белый символ спасения — цвета рыцарей святого Иоанна Иерусалимского, не богатых, не рвавшихся воевать, но носивших тот же крест и существовавших под тем же именем.

Он взглянул на Бет: успела ли она увидеть его на экране? Но Бет смотрела вовсе не на экран, а на одну из фотографий, и на ее лице отражалась невероятная смесь осознания и смятения. Это был случайный снимок паствы, сильно размытый; объектив выхватил из толпы чью-то лысую макушку, наклоненную под знакомым углом, и бледно-синий ворот вокруг шеи. Джек хотел снова обернуться к телевизору и послушать новости, но Бет смотрела на него, и с ее лица как будто начисто стерли радость и надежду.

— Я не хочу, чтобы это был он. Я не хочу, чтобы он был здесь.

Больше она об этом не заговаривала. Игнорируя вопросы Джека, Бет сложила фотографии в конверт. Двигаясь будто во сне, она поужинала какими-то холодными остатками и сразу направилась к постели. Сбросив одежду на пол и укрывшись одеялом, закрыла глаза. Ее тело вздрагивало, но глаза под сомкнутыми веками оставались неподвижными, как будто волнение передалось мышцам и костям. Джек обнял ее, пытаясь успокоить, но, и погружаясь в беспокойный сон, Бет все ворочалась и вздыхала, не давая заснуть и ему. Впрочем, он бы все равно не заснул.

Лабораторию взорвали, и госпитальеры прибыли туда первыми. Было ли это некое тайное продолжение Крестовых походов? В буквах манускрипта ему изначально виделось что-то арабское. Великое столкновение цивилизаций? Иоанниты занимаются оказанием первой помощи, сарацины изготовляют бомбы; одна из сторон — а может быть, обе — поклялась найти манускрипт или предотвратить его обнаружение.

Джек не сдастся. Выпустив Бет из объятий, он встал с кровати, стараясь не скрипеть половицами, тихонько спустился в склеп. Квадрат лунного света упал на манускрипт, когда он вынес книгу наверх. Хоть дверь и была заперта, Джек прижал рукопись к груди, опасаясь, что кто-то может подсматривать в окно. В склепе манускрипт был в безопасности, но ему не хотелось выпускать рукопись из виду. Джек вернулся в постель, лег на спину и положил книгу на грудь.

Что, если госпитальеры заодно с террористами? И вовсе они не помогали раненым, а обыскивали руины в поисках общей тайны? Каких только чудовищных злодеяний не совершалось «во имя веры» и «на пользу людям» задолго до начала Крестовых походов. И по сию пору теракты и массовые убийства оправдывают этой мифической «верой».

Джек твердил себе, что это просто совпадение. В его размышления ворвалось прерывистое дыхание Бет — видимо, ей что-то снилось. Вместо того чтобы помочь ей, Джек подвергает ее жизнь страшной опасности. У него что-то сжималось в груди, когда он наблюдал за Бет в голубом полумраке. Джек говорил себе, что у него разыгралось воображение. Всю ночь он не переставал думать о том, чту ему было известно о манускрипте и великих умах, которые пытались его постичь, так что при первых проблесках рассвета, когда Бет, по своему обыкновению, откатилась на противоположный край кровати, он уже готов был поверить чему угодно.

ГЛАВА 12

Джек провалился в бредовый сон, полный ужасных книг и непроизносимых слов. Ночь во сне была очень холодной, но не менее удивительной, чем наяву. Крестоносцы и алхимики, шпионы и священники, все разновидности безумцев — определить, кто есть кто, не было никакой возможности. Проснулся он внезапно, как будто кто-то шепнул на ухо что-то страшное.

В сером утреннем сумраке Бет сидела на скамье в его футболке, подтянув колени к подбородку, и смотрела туда, где стоял алтарь. Джеку показалось, что он тоже видит расплывчатые образы, витающие перед ее взглядом: вышагивающего перед кафедрой Фрэнка, прихожан на скамьях, какую-то тень на северной стороне алтаря. Что это — сон или последствия травмы? Бет сидела не шевелясь, будто изваяние. Джек встал, подошел к ней и коснулся рукой плеча.

— Как ты?

Она пожала плечами:

— Рано проснулась.

— Что-то случилось?

Бет удивилась:

— А что могло случиться? Который час?

— Почти восемь.

— Пойду, наверное, собираться, — медленно произнесла она, не двигаясь с места.