После дождичка в четверг - [55]

– Очень исчерпывающее объяснение, – отметила я. – А что у тебя, Виктор?

За Виктора, конечно, ответил Ромка, стараясь говорить солидно и веско. У него это получалось не очень – в голосе то и дело прорывались возбужденные нотки.

– Знаете, Ольга Юрьевна, как ни странно, а в городе проживают всего двое Траубергов, – сообщил он. – По крайней мере, официально зарегистрированных. Один – Трауберг Семен Анатольевич, майор внутренних войск, работает в тюремной охране. По понятным причинам увидеть его нам не удалось – он находился на дежурстве. Второй – Трауберг Валентин Исаевич, поет в оперетте. Мы видели его портрет в фойе театра. У него второй подбородок и лысина. Даже если он наденет парик, его трудно будет назвать красивым мужчиной. Хотя не знаю, – запнулся он, – может быть, у женщин другое мнение…

– То же самое, – улыбнулась я. – Мне, например, совсем не нравятся вторые подбородки… Одним словом, как и следовало ожидать, Трауберг – это всего-навсего псевдоним. Как хотите, а я не могу представить себе тюремщика в роли афериста, пользующегося Интернетом. А что насчет Кормильцева, Сергей Иванович? Какие грешки числятся за ним?

Кряжимский был, как всегда, обстоятелен и нетороплив.

– По поводу Кормильцева ничего особенного, – заговорил он. – Биография довольно типичная для нашего времени. До перестройки обыкновенный инженер-химик, потом, когда предприятие, где он трудился, закрылось, какой-то период занимался челночным бизнесом. Скопив капиталец, открыл свой магазин. Видимо, здесь сыграли роль три фактора: врожденная предприимчивость, удачная торговля, в том числе и марками, плюс знакомства. Мне удалось выяснить, что завести собственное дело Кормильцеву помог некий Александр Григорьевич Мороз, в настоящее время крупный чиновник. Его связи очень пригодились.

Сергей Иванович на минуту замолчал, как бы выстраивая собранную информацию, а затем продолжил:

– Никаких неприятностей с правоохранительными органами Кормильцев никогда не имел, характеризуется как положительный, спокойный человек, умеренный во всем. Единственное, что может насторожить, – он платит совсем небольшой налог. То есть он якобы имеет со своей торговли смехотворный доход. Однако и тут к нему не подкопаешься – по документам все сходится. Возможно, если бы налоговая инспекция взялась за него более плотно, что-нибудь, глядишь, и обнаружилось. Но у налоговиков пока нет такого желания. Не исключено, что и здесь сыграла свою роль дружба с Морозом. Вот, пожалуй, и все, Ольга Юрьевна.

– Как говорится, отсутствие плохих новостей – лучшая новость, – прокомментировала я. – Что ж, теперь беремся за тех, чьи фамилии и адреса нам известны, то есть за друзей Кормильцева, оказавшихся в его «черном» списке. Предлагаю поступить следующим образом. Как известно, у Кормильцева похищено ровно двенадцать марок. Этот список я хочу разделить на три части. Трое из нас – каждый со своим списком – отправляются к троим филателистам. Формально – с просьбой помочь. Мы, мол, любители, ищем вот эти марки, нам вас представили как крупного специалиста… и так далее. Но подтекст такой, что на самом деле мы – переодетые оперативники. Тот, кто ни в чем не замечен, попросту высмеет нас и пошлет подальше. Тот же, кто участвовал в похищении, непременно занервничает. Он решит, что милиция уже напала на его след, и побежит советоваться со своими сообщниками. Вот тут и надо будет за ним проследить.

– А если не побежит? – ревниво спросил Ромка.

Кажется, он догадывался, что ему опять светит остаться не у дел, – для переодетого оперативника Ромка был слишком молод.

– Побежит, – уверенно возразил Виктор. – Куда он денется?

– Я тоже так думаю, – поддержал его Кряжимский. – Может, не следует понимать слишком буквально – сразу сорвется и побежит. Но встретиться с сообщниками он захочет обязательно. Наверняка они планируют следующую операцию. Филателист должен будет предупредить подельников.

– Весь вопрос в том, – продолжила я, – насколько ему удастся скрыть волнение. Хотя мне кажется, это будет для него не просто. Люди, не имевшие опыта общения с правоохранительными органами, обычно теряют самообладание очень быстро. Поэтому я так надеюсь на благоприятный исход.

Кряжимский деликатно покашлял и опять подал голос:

– Только прошу, коллеги, не забывать о том, что наши рассуждения – только версия. Не исключено, что никто из этой четверки не имеет к преступлению ни малейшего отношения. Кормильцев вполне мог что-то упустить, и главный организатор попросту не назван.

– Кстати, а почему мы собираемся следить за тремя филателистами? – обиженным басом спросил Ромка. – В списке же их четверо!

– По одной простой причине, – ответила я. – Будет слишком сложно следить за начальником управления сельского хозяйства, коим является Александр Григорьевич Мороз. Можно нарваться на неприятности. К тому же вряд ли он станет рисковать своим высоким положением ради марок. Хотя полной уверенности у меня в этом нет – кто их знает, филателистов? Но, так или иначе, стоит заняться Морозом в последнюю очередь. Другие кандидаты представляются более подозрительными.