После бури - [9]
— Славить пришли? — спросил он и, не дожидаясь ответа, вышел на двор.
— Пойдем к Данилову, — предложил Кузя.
— Данилова дома нет. Он холостой, в гости пошел к своим, — ответил Вася.
Вернулся Никитич и, прислонившись спиной к столбу, уставился на ребят.
— Ну, что стали? Зачинай! — сказал он, засунув руки глубоко в карманы и поеживаясь от холода. Борода у него торчала в разные стороны, брови нахмурены.
Кузьма неуверенно запел: “Рождество твое…” Остальные подхватили. Пели тихо, медленно. Голоса от волнения дрожали. В конце молитвы осмелели и “Дева днесь” пели звонко, перекрывая пьяный шум барака.
Гармошки замолкли. В коридор выскочили сначала дети. Все они были сегодня в новых рубахах, платьях, причесанные, с чистыми лицами, и только вокруг глаз у них не отмылась угольная пыль.
Впрочем, и у взрослых, которые вышли следом за ними, глаза были словно нарочно подведены черной краской. v От раскрытых дверей стало светло. Женщины, увидев славелыциков, возвращались обратно, выносили и совали им по карманам гостинцы: картофельные шаньги, куски морковных пирогов, леденцы. Сердобольная Настасья принесла громадную коврижку и, положив ее на руки Марусе, заплакала.
— Сиротки горемычные…
Рабочие сумрачно смотрели на сгрудившуюся стайку ребят. Это был живой памятник кровавой битвы и горького поражения.
Когда кончили молитвы, Карасев, как и условились, снял шапку. Пока он ходил по коридору, спели шуточную песенку:
“Славите, славите,
Вы меня не знаете.
Открывайте сундучки,
Подавайте пятачки
Или гривеннички”.
Пятаки давали охотно. Никитич вытащил из кармана смятый рубль и, протянув Зотову, сказал сквозь зубы:
— Василий! Отца не забывай… Эх!
Он ударил кулаком по столбу так, что многие с опаской посмотрели наверх: как бы балки не упали.
Посыпались приглашения “погреться чайком”, “погостить”, но Вася наотрез отказался. Приятелей, которые обступили их плотным кольцом и просили взять с собой, он без церемонии растолкал.
— А сами-то что? Делайте звезду и ходите.
Выйдя на мороз, славельщики чуть не плясали от радости В прежние годы за все рождество они не собирали столько денег и гостинцев, сколько собрали сегодня в одном бараке.
— Старый Трифон полтинник дал, — рассказывал Карасев. — Хамидуло — гривенник… Ей-богу! Татарин, а дал гривенник!
Вася молчал. Он понимал, что дело тут не в празднике. Шахтеры давали деньги не для баловства, не на конфеты. Это была помощь сиротам.
У Маруси не было варежек, а засунуть руки в рукава полушубка мешала Настасьина коврижка. Пальцы щипал мороз. Девочка чуть не плакала, но стойко терпела.
— Пойдем на Доменный угор! — крикнул Карасев.
— Сначала к инженеру, — ответил, не оглядываясь, Вася.
По пути зашли к Карасеву и выложили на стол гостинцы. Шаньги поломались. К леденцам прилипли крошки мусора.
— Вот удивленья-то будет мамке! — сказал Карасев, глядя на кучу еды.
— Васька, надо мешок взять, — предложил Кузя, счищая мусор с конфет.
— Есть у тебя мешок, Карась? — спросил Вася.
Карасев вышел в чулан и через несколько минут принес запылившийся берестяной бурак.
— Мешок занятой… Вот бурак.
Зотов взял бурак, вытащил деревянную крышку, понюхал.
— Много ли тут унесешь?
— Много. В него цельное ведро браги уходит… И не сомнутся, если пироги, — горячо вступился за бурак Карасев.
Бурак был большой и легкий. Повертели, повертели и решили взять. Маруся вытерла с него пыль подолом платья, а нести поручила Сене, имевшему теплые варежки. Переменив свечку в звезде, отправились к инженеру.
На улице было по-прежнему тихо и пусто. Но вот в Заречье залаяла потревоженная собака; ей сразу ответила другая, третья, и скоро целый собачий хор заливался на разные голоса.
— Вот разбрехались! — заметил Вася, шагавший впереди. — И чего лают попусту?
— Дразнят! — ответил Кузя.
— Это зареченские. Там в каждом доме собака, — сказал Сеня.
— Злые, кусачие, — еле шевеля губами, подтвердила Маруся. — Из-за них мамка боится в Заречье ходить.
— А чего к ним ходить?
— Работать.
— Выжиги! — выругался Сеня.
Заречье во всех отношениях походило больше на село, чем на рабочий поселок. Жили там крестьяне, переселившиеся из деревень со всем скарбом и живностью. Работали они сезонно, в лесу, на лесосплаве, а кто имел своих лошадей, возили зимой древесный уголь в больших плетеных коробах. Летом большинство заречных занимались крестьянством. Сеяли пшеницу, овес, косили, развели огороды. Женщины из Заречья торговали на базаре яйцами, молоком, сметаной, творогом, шерстью, домотканым полотном, лаптями. Между Заречьем и остальными поселками была старинная вражда, и даже молодежь остерегалась ходить на гулянье в рабочие поселки. Малейший повод — и разгоралась драка.
Лай прекратился так же дружно, как начался, и в тишине остался только один звук: хрупкий, отрывистый скрип торопливых шагов. Васе казалось, что этот скрип никто не слышит, кроме него, как не слышат, когда звенит в ушах.
Когда ребята свернули в переулок, где жил инженер Камышин, перед ними, как из-под земли, выросла высокая темная фигура мужчины.
От неожиданности ребята шарахнулись в сторону, но человек тоже остановился и пристально уставился на них.
Третья книга трилогии «Тарантул».Осенью 1943 года началось общее наступление Красной Армии на всем протяжении советско-германского фронта. Фашисты терпели поражение за поражением и чувствовали, что Ленинград окреп и готовится к решающему сражению. Информация о скором приезде в осажденный город опасного шпиона Тарантула потребовала от советской контрразведки разработки серьезной и рискованной операции, участниками которой стали ребята, знакомые читателям по первым двум повестям трилогии – «Зеленые цепочки» и «Тайная схватка».Для среднего школьного возраста.
В повести «Тарантул» рассказывается, как ленинградские подростки — Миша Алексеев и его приятели — помогли советским контрразведчикам выловить группу фашистках агентов, действовавших в Ленинграде во время войны.В книге присутствуют иллюстрации.
В повести «Тарантул» рассказывается, как ленинградские подростки — Миша Алексеев и его приятели — помогли советским контрразведчикам выловить группу фашистках агентов, действовавших в Ленинграде во время войны.
Военная приключенческая повесть Германа Матвеева «Грозный лес», более полувека хранившаяся в семейном архиве писателя.
В книгу вошла приключенческая проза Германа Матвеева — повесть о пограничниках «Одна ночь» (1938), «После бури» (1959), а также впервые публикуемые повести «В грозном лесу» и «Дела давно минувших дней», более полувека хранившиеся в семейном архиве писателя.
В семье Кейт Липтон всегда были популярны необычные идеи. Отец Кейт убежден, что им необходимо заняться разведением… ящериц. Кто же не любит ящериц? Вся семья отправляется в Австралию на поиски самых необычных и редких видов. Домой они возвращаются с таинственным яйцом. Кейт не может дождаться, когда ящерица вылупится из яйца. Ждать приходится целую вечность! Но когда она наконец вылупляется, начинают происходить странные вещи. Кейт не может не замечать… некоторых изменений в доме. Удастся ли Кейт и ее родным спастись от Ящера страны Оз?
Как быть, если вам стало известно, что кто-то готовит преступление? Конечно, сообщить в милицию и помешать злодею! Но вдруг ваш новый знакомый – никакой не злодей, а талантливый изобретатель, которого когда-то предал лучший друг? Теперь Стас хочет вывести этого «друга», бизнесмена Хорькова, на чистую воду и разоблачить его темные делишки... Братья-сыщики Димка и Алешка решили помочь изобретателю! Пускай для этого придется совершить несколько не совсем законных поступков... Зло должно быть наказано, а справедливость – восстановлена!
Всю жизнь лес был для Лауры лучшим другом — и вдруг в одночасье стал злобным, коварным, жестоким врагом. Да и как сказать иначе, когда над деревьями со зловещим клекотом кружит целая туча птиц, когда мерзкие летучие мыши пикируют на людей, а ужасная неведомая тварь вонзает в тебя острые клыки! Лишь родной отец, местный Айболит, знающий лесных обитателей как свои пять пальцев, может помочь Лауре, но в последнее время он стал каким-то странным. «Что-то ему обо всем этом известно», — думает Лаура и решает проникнуть в таинственный сарай, где отец пропадает дни напролет.
Казалось, все правильно рассчитали многоопытные сыщики Холли, Пит и Миранда, а в результате — ясно, что ничего не ясно! По всем законам столь любимого ребятами детективного жанра именно в потайном отделении старинной шкатулки должно быть спрятано завещание, по которому молодые талантливые актеры становились владельцами театра, но вместо него там нашлась записка с очень странными стихами. Вообще-то похоже, что именно в них-то и скрыт ключ к тайне завещания, но как расшифровать эту нелепую на вид шараду? «Снаружи ты меня не обнаружишь, да и внутри — как ни гляди…» А где же тогда, если не внутри и не снаружи?! Долго ломают головы Юные детективы и вдруг совершенно случайно находят подсказку в театральном зале…
До чего же классно придумали близнецы Ишбель и Энгус — переночевать в палатке, где никто не мешает делать все, что хочется. Но только они собрались насладиться свободой, как вдруг — что это?! Тишину разрывает вой множества волынок, в воздухе сгущается зловещий туман, сквозь него маршируют одна… две… три… двенадцать пар ног! «Может, нам приснился один и тот же сон?» — думают ребята, но на следующую ночь кошмар повторяется. Преодолевая леденящий ужас, Энгус бросается в таинственное марево, да так и застывает ни жив ни мертв от страха…
Челси Ричардс — скромная, одинокая, жаждущая любви школьница. Она мечтает, чтобы кто-нибудь назначил ей первое свидание. И вдруг на горизонте появляются сразу двое — Уилл и Спаркс.Один из них — сумасшедший убийца. Бедная Челси. Неужели первое свидание станет для нее и последним?