Посланник Смерти - [2]

— Что? — не понял он.

Я снова повторила этот жест, потом, тяжело разлепив губы, произнесла.

— Не слышу.

Мужчина тут же ослабил хватку, но руки не убрал.

— Ты кого-то ищешь? — сильно артикулируя, спросил он.

— Маму, — сказала я, что первое пришло в голову.

— Читать умеешь?

Стало обидно, но я утвердительно кивнула. Мужчина тут же стал лазить по карманам, извлек из недр белого халата какой-то потертый листок, быстро написал.

— В какой палате лежит твоя мама? — прочитала я.

Блин, я не знаю номера.

— В сороковой, — мысленно подсказала тетрадь, — везде есть сороковая палата.

Я протянула руку к листку, мужчина тут же сунул ручку. В это мгновение мозг обожгло невыносимой болью. Время, единственное чему мы подчиняемся. Изменение временных параметров обходится нам очень дорого. Обхватив голову, я резко присела.

— Сонька! — рявкнула тетрадь, впервые наплевав на конспирацию, — забирай объект и уходим, время, время тебе говорят.

Я тяжело поднялась, отстранившись от обалдевшего мужчины, не каждый день видишь парящую и вопящую над потолком тонкую тетрадку в клеточку, боль нарастала, неуверенно пошла по направлению к лежащему ребенку, и тут снова неприятности, мальчишка, влетев с воплями, повис на моих ногах.

— Соня зови Косу!

— Что? — переспросила я.

— Коса!!! — завопила тетрадь.

Моя чёрная коса, выданная мне перед первым заданием, вылетела из стены и удобно легла в руку, мужчину и надоедливого мальчишку отбросила по сторонам.

— Я же говорила тебе, — не шевеля губами, произнесла я, — каждому своё время, его время пришло, ты не изменил предначертанного.

Чёрный балахон окутал тело и закрыв голову капюшоном, я подошла к лежащему мальчику, коснувшись губами лба больного, почувствовала, как в тетради напротив имени мальчика появилась дата смерти. Ребенок глубоко вздохнул и затих.

— Не умея пользоваться дарами, не используй их. Иногда смерть является благом, запомни это на будущее.

Мальчик заплакал, а мужчина, не отрывая взгляда, следил за каждым моим движением, подхватив тетрадь, я ушла в пустоту.

— Как ты думаешь, шеф уже знает о нашем проступке?

— Конечно, меня волнует другой вопрос, какое наказание она нам придумает?

— Но ведь за двадцать лет полевой работы у нас не было не одного прокола, и я так думаю, Старатели легко исправят нашу оплошность.

— Сонька, ты знаешь Николая, ну мужчину который был до тебя, у него в сто раз больше послужной список и куча благодарностей и где он сейчас и поверь мне на слово, его поступок был менее заметным, чем наш, да и свидетелей было на порядок меньше.

— Значит, нас сошлют в пустоту, навсегда.

— Зачем такие кардинальные меры, — испугалась тетрадь, — хотя она может.

— Спасибо, успокоила.

— Нам сейчас не успокаиваться надо, а продумывать линию защиты.

— Вот оно пагубное влияние телевидения, — проворчала я себе под нос.

Я даже не стала заходить в комнату отдыха, и в канцелярию, для отчёта, а просто направилась в кабинет шефа. Как всегда дверь была открыта настежь, я вошла, хоть она и сидела ко мне спиной и просматривая на большом экране очередную катастрофу, о моём появлении она знала, как только моя нога вступила в коридор. Пауза заметно затянулась и я начала ёрзать на стуле.

— Я дала тебе достаточно времени, чтобы придумать оправдание, — спокойно сказала она и развернув ко мне кресло.

— Я плохо вру, — честно призналась я.

— Так что ты можешь сказать в своё оправдание?

— Ничего, я запаниковала.

Единственное что я не когда не умела делать, это врать и поэтому даже и не пыталась.

— Но ты хоть понимаешь, что тебя ждёт?

— Изгнание во тьму?

— Это было бы слишком просто.

— Что может быть страшнее забвения?

— Перерождение. Хотя давай сыграем в игру, я дам вам с тетрадью пять минут на придумывание правдоподобного оправдания, а я за это время обдумаю наказание.

— Так, у нас мало времени, — тут же оживилась тетрадь, — можем сказать, что я увидела за окном страшную аварию, нет, лучше сказать, что на тебя напали, и это была самооборона.

С каждой секундой теории становились всё фантастичнее, и дошли до похищения инопланетянами.

— Время вышло, — прервала излияния словоохотливой тетради шеф, — так что ты можешь сказать?

— Ничего нового, я провалила задание, и не буду оправдываться.

Тетрадь тут же сникла.

— Молодец, если бы начала изворачиваться, не миновать вам забвения.

— Значит, наказания не будет? — просияла тетрадь.

— Кто сказал? Соня, ты действительно сильно проштрафилась, но сейчас разговор не об этом посмотри на экран и скажи, что ты видишь?

На стене засветилось несколько имен, даты их смерти то появлялись, то снова исчезали.

— Стадия принятия решения, — высказала свою догадку тетрадь.

— Не похоже, — напряглась я, — при ней дата тускло светится, а эти пропадают, такое ощущение, что объект умирает и вновь возрождается, минуя её, но ведь такого не бывает?

— Ты первая кто это заметил. Соня я хочу, чтобы ты выяснила, кто портит мне отчётность.

— Я, но я в этом ничего не понимаю, я не детектив.

— Поэтому ты будешь работать вместе с человеком.

— С живым? А как же конспирация?

— Он знает о нашем существовании, так что ты его не удивишь.

— Но…

— У тебя есть, какие-то свои предложения?