Посланница любви - [12]

— Вы думаете, что любовь приносит несчастье? — робко спросила Андора.

— Здесь — да! — ответила Элизабет. — Посмотри на Мэри, рыдающую по ночам в подушку и лежащую без сна из-за мужчины, который видит только королеву. Посмотри на Фрэнсис, девушку, вышивающую в углу. В прошлом году она безумно влюбилась в графа Лестера, и он флиртовал с ней до тех пор, пока королева не рассердилась и не устроила обоим такую выволочку, что он теперь и заговорить с ней не решается. А у Фрэнсис только и осталось что разбитое сердце да сердитые взгляды королевы, которая все еще не простила ее.

— Но ведь должны же быть люди во дворце, которые влюбляются и женятся, — предположила Андора.

— Да, конечно, — сказала Элизабет Трентам. — Но тогда они уезжают отсюда. Они уединяются в деревне, и мы редко слышим о них.

— А вы бы хотели этого? — спросила Андора.

— Я не уверена, — ответила Элизабет. — Здесь так весело, так интересно. Сколько развлечений, сколько новых лиц. И все же я не знаю. Я полагаю, что в один прекрасный день я выйду замуж, и тогда мне придется все это забыть.

Андора не стала говорить о том, чего ей самой хотелось но за блеском и великолепием двора она начала различать сердечные раны и несчастья. То, чего она никак не ожидала.

Когда королева вернулась с прогулки верхом, Андора и три другие фрейлины ждали во внутреннем дворе, чтобы сопроводить ее величество во дворец и помочь ей переодеться, если она пожелает. Солнышко припекало, Андору потянуло в сон, и она перестала слушать девушек, шепотом обменивающихся сплетнями.

Вдруг через ворота донесся шум приближающейся кавалькады, которая сопровождала королеву на прогулке. Дремота прошла. Сам воздух, казалось, стал прозрачней, а солнце ярче засветило. Караул застыл в напряжении. Наконец послышался стук копыт по булыжнику и звяканье серебряных уздечек.

Появилась Елизавета верхом на белой лошади, украшенной малиновой сбруей. Ее щеки разрумянились от прогулки, глаза сияли, и она выглядела юной и счастливой, оживленно разговаривая с высоким интересным молодым мужчиной, скакавшим рядом с ней.

Он наклонился к ней, не сводя с нее глаз, темных и мечтательных, и Андора еще раз отметила, какая сила была в его фигуре. Но при этом он оставался очень изящным. У него был высокий лоб и чувствительный, нежный рот.

«Неудивительно, что она любит его», — невольно подумала Андора, но вскоре в своем восхищении королевой забыла о лорде Эссексе. Одетая в белое вельветовое платье, она могла бы вполне позировать для портрета. Никто бы не сказал, что она только что скакала галопом наравне с мужчинами.

Лорд Эссекс спрыгнул с лошади, чтобы помочь ей спуститься, и Андоре показалось, что ее пальцы задержались в его руке дольше, чем это было необходимо, и в какой-то момент их взгляды не могли оторваться друг от друга. Наконец королева повернулась к фрейлинам.

— Какие бледные лица вокруг меня! — воскликнула она. — Вам нужно больше двигаться, леди. Это будет вам на пользу. Ну, кто там ожидает меня? Я знаю, что теперь должна заплатить за мое краткое развлечение усердной работой.

Она смотрела на верх лестницы, и Андора заметила там сэра Франсиса Волшингэма, ожидающего королеву с серьезным и даже мрачным видом. Было очевидно, что у него нет для нее ничего, кроме дурных новостей, но королева с улыбкой протянула ему руку, и он, склонившись, поцеловал ее с придворной грацией.

— Послы, ваше величество, просят аудиенции, — сказал он достаточно громко, и Андора услышала его слова.

— Тогда мы не должны заставлять их ждать, — ответила Елизавета.

Она поднялась по ступеням и прошла через величественный, каменный пролет в темноту коридора. Андоре, следующей за ней, показалось, что их ведет радуга, что сияние, переливы красок и красота королевы, казалось, освещают темный проход, а ее голос, высокий и радостный, согревал даже серые камни, по которым они шли.

Понаблюдать за королевой, принимающей послов из других стран, было хорошим уроком дипломатии. Она была то очаровательна, то строга, говорила то сдержанно, то увлеченно, не обещая ничего, с одной стороны, а с другой — давая надежду.

Она повела одного посла к окну и показала ему сады, а когда остальные побелели от зависти, обернулась к ним и принялась показывать им свои картины. Она вела беседу на нескольких языках, и Андора с изумлением наблюдала это проявление эрудиции, шарма и ума. Но внезапно она услышала шепот:

— Вы уже так быстро научились быть жестокой, будучи любезной?

Она быстро повернула голову и увидела лорда Мертона. Он был пышно одет, и она догадалась, что он присоединился к присутствующим на аудиенции джентльменам. Она не ответила ему, и через секунду он продолжал:

— Сэр Кристофер Хэддон говорит, что королева ловит мужские сердца на такую сладкую приманку, что никто не может избежать ее сетей. И вы такая же — мое сердце уже поймано вами.

— Тише! — Андора еле выдохнула это слово, так как боялась, что королева услышит лорда Мертона. Ей уже объяснили, что присутствующие молчат, когда говорит королева.

— Она не услышит «ас, — успокоил ее лорд Мертон, и это было в какой-то степени правдой, так как королева отошла в дальний конец комнаты, чтобы показать послу, с которым она разговаривала, запись в какой-то книге, снятой с одной из полок.