Послания себе (Книга 3) - [38]

Это все ерунда! Что бы она там ни нафантазировала - ерунда. Искушение темных сил, которые за что-то возненавидели ее и теперь доканывают не одним, так другим способом...

Но этот взгляд, этот неповторимый взгляд, который, как ей казалось, она знала тысячу лет... Влад все время был в темных очках, однако кому, как не ей, знать причину таких взглядов, которые чувствуешь, как раскаленное шило, воткнутое в свод черепа - в том самом месте, где он сочленяется с позвоночником...

Только-только светает, но ей уже не уснуть. Рената должна раз и навсегда решить для себя этот вопрос...

Во-первых, почему он так смотрел на нее - причем с самого первого дня встречи, когда Рената по ошибке, еще не до конца выздоровев после рождения Сашки, бросилась к нему в стихийном порыве с именем, которое редко срывалось у нее с губ, но ни на минуту не шло из головы?! Разум отказывается верить... А тогда, в ателье? В затылке кололо и жгло сильнее обычного, дыхание заходилось от предчувствия чего-то... чего-то... лишь протянуть руку и взять... но... Но - нет!

А во-вторых, если все же допустить такую вещь, просто сойти с ума и допустить - то КАК?! Как он сделал это? С этим надо заканчивать. Теперь - или никогда. И не оглядывайся.

Рената быстро и тихо оделась, чтобы выскользнуть за дверь. Сашкин еще спит: он любит спать. Ник... впрочем, почему нет? Ей нужно уладить внутренний конфликт - и все. При чем тут Ник? Захочет - поймет. Ей нет никакой разницы.

"Ну, держись!" - почему-то подумала она и вылетела из дома, а ноги сами привели ее к "Бенну" зданию, на фронтоне которого раскинула крылья стилизованная египетская птица в короне, увенчанной солнечной ладьей. Сердце вновь бешено заколотилось. Это просто совпадение, исключительно совпадение. И при чем здесь, черт возьми, вся та чепуха, которая набилась ей в голову?! Все так материально, что это видит глаз, может коснуться рука, а душа молчит. Под карнизом пролегла небольшая трещина, пересекающая угол дома и уходящая на торец. И что в этом возвышенного, необычайного, я тебя спрашиваю?! Ты просто сошла с ума... Хотя... Надо же, удивила! Ты в него и не возвращалась...

Чтобы окончательно убедиться в своей ошибке, Рената коснулась холодного камня. Кое-где облицовка уже облупилась, и сквозь нее проглядывает кирпичная кладка. Издалека этого не заметно, здание фирмы выглядит почти новым и кажется игрушкой, занимательной и симпатичной. Но, если приглядеться, в глаза уже бросается и трещина, и разъедающая гранитное покрытие плинтусов пыль, и слабые потеки от недавних ливней...

Захотелось плакать. Так она плакала, когда ей исполнилось четырнадцать и когда она поняла, что мир - это что-то другое, нежели она представляла в безмятежном детстве. Она плакала, когда ушли все гости, плакала безутешно, навзрыд. Ей было очень плохо. Как сейчас...

Было светло, но солнце до сих пор еще не встало. Время будто задумалось и не спешило вперед...

И Рената пошла к перекрестку, загадав по пути: если придет троллейбус, она отправится на работу, а если трамвай - домой. И еще жутко хочется есть. А на самом деле - умереть...

Она даже вздрогнула, когда из-за угла вынырнул знакомый "Паджеро". Не заметив ее среди густо цветущих вишневых деревьев и сирени, Влад остановился у крыльца здания, отстегнул ремешок и повернул ключ в замке зажигания.

Рената круто развернулась и, подлетев к его машине, бесцеремонно плюхнулась в кресло слева.

- Поехали! - сказала она, краем глаза замечая крайнюю степень изумления Ромальцева. Он даже выпустил ключи, и они упали ему под ноги. Была не была, Владик... Потерпи. Ведь все знают, что я дура, вот и тебе представился шанс убедиться в этом... Может быть, он решил, что она перепутала его джип с такси? Рената повернула голову и посмотрела на него. Он выглядел растерянным, как пес, до которого не дошел смысл приказа хозяина. Тогда она повторила: - Ну, поехали же!

Влад наклонился и нащупал на резиновом коврике свои ключи.

- Куда? - еще не выпрямившись, уточнил он.

- Пока - прямо.

Кажется, он справился с собой. Машина вновь завелась и тронулась с места. Рената уставилась на дорогу. Влад сглотнул и постучал пальцами по баранке руля. "Паджеро" выкатился на перекресток и притормозил у мигавшего желтым светофора.

- Дальше?

- Прямо.

- Там знак.

- Тогда направо. Мне без разницы.

Влад перекрутил руль, и послушная махина, вывернув колеса, двинулась направо. Тогда Ромальцев поинтересовался:

- А куда вы стремитесь, Рената? Это не секрет?

- Во-первых, доброе утро.

Он кивнул в ответ.

- Во-вторых, куда глаза глядят. Ведь на работу никто из нас двоих не опаздывает? - и тут на верхушках деревьев и зданий разлился нежно-персиковый свет зари; в этот момент Ренату осенило: - А вот вы держите курс туда, где взойдет солнце!

Вопросов он больше не задавал. Наверное, понял, что с чокнутыми лучше не препираться... Верно, Владик, верно. А на обратном пути завезешь меня в дом для душевнобольных...

И Ромальцев привез ее в место, как нельзя лучше подходящее для разговора, намеченного Ренатой. Этим местом был берег озера, поросший скорбными ивами, ветви которых плавали в воде, словно девичьи косы. Румяная заря уже царила на каменных грядах у обрыва. А вдалеке, за холмами, всходило солнце в золотой ладье...