Посланец небес - [15]

Ганна задумчиво посмотрела на Крида Браттона. Он ехал впереди колонны на своем большом гнедом коне, категорически отказавшись посадить к себе кого-нибудь из детей.

— К черту! Я не сиделка и не нянька, — проворчал он.

Ганна удивилась, почему этот мужчина окружал себя такой непробиваемой броней. Он был достаточно привлекателен, но в общении оказался грубым и резким. Привыкшая к словам «пожалуйста», «спасибо», Ганна не могла понять, почему Крид Браттон ощущал постоянную потребность быть таким грубым. Ведь вежливость никогда не приносит много хлопот, но доставляет окружающим столько приятных минут.

Ее лицо омрачилось, когда она вспомнила, какой раздражительной и вспыльчивой бывала порой миссис Кроссвейт. Бедная миссис Кроссвейт! Она была старой, больной и постоянно страдала от боли, поэтому от нее можно было ожидать грубость: это было ее единственной разрядкой. Может, у мистера Браттона то же самое? Больные люди бывают такими чувствительными и ранимыми. Ганна дала себе слово не реагировать на его выходки. Она часто удивлялась, как сильные личности могут выполнять тяжелые работы, стойко переносить душевные и физические страдания, боль от ран и болезней, однако «рассыпаются» от какого-нибудь пустяка, например, холода. Она видела это не раз, когда помогала Джошуа при медицинских обходах больных. «Наверное, у мистера Браттона какой-то недуг, а сам он слишком горд, чтобы говорить об этом. Со временем все образуется», — решила она.

— Постойте! — раздался голос, вырвав Ганну из ее размышлений.

Флетчер Харрис, слишком крупный и сильный для своих лет, устал идти пешком и кивнул нетерпеливо в сторону животного, везшего маленьких детей.

— Почему я должен идти пешком, когда они едут? — пробормотал он сначала тихо, затем, не услышав реакции, громче. Он с прищуром посмотрел на Маленькую Птичку и Иви, восседавших на широкой спине кобылы.

Маленькая Птичка не подала виду, что слышала его, но Иви испугалась и, когда мальчик со злобой посмотрел на нее, заплакала, ее узкие плечики беспомощно затряслись. Маленькая Птичка обняла ее за плечи и взглянула на светловолосого мальчика, ведущего их лошадь.

— Замолчи, — в ярости зашипела девочка племени «Кутеней» и схватила его за волосы. — Ты заставляешь ее плакать.

Флетчер остановился и выпятил нижнюю губу.

— Ну и что? Она просто плакса…

Услышав это, Иви заплакала еще громче, и Эрик пришел на помощь своей сестренке. Он подбежал к мальчику, который был намного крупнее его, и потребовал, чтобы тот оставил Иви в покое. Флетчер в ответ грубо оттолкнул его, и мальчуган упал в грязь. Маленький мужчина, который был намного слабее грубияна, схватил его за ногу и резко дернул на себя. Они сцепились и покатились по земле, отчаянно молотя друг друга руками и ногами.

Ганна рванулась было растаскивать их, но так как мальчики отказывались слушаться, крикнула на них:

— Флетчер! Эрик! Прекратите… прекратите сейчас же, я кому говорю!

Не обращая на нее никакого внимания, мальчики кувыркались на тропинке, неистово молотя друг друга кулаками. Поняв всю тщетность своих попыток, Ганна беспомощно обернулась к Криду. Он сидел на лошади и, улыбаясь, с любопытством наблюдал за сценой. Уперев руки в бока, Ганна взорвалась:

— Неужели вы ничего не можете предпринять?

Пожав плечами, Крид, растягивая слова, сказал:

— Конечно, могу. Но зачем? Это так смешно…

— Смешно? Вы называете эту драку смешной?

— Да, а как еще ее можно назвать?

— Я бы сказала, что это горько, мистер Браттон, и самое страшное, что вы считаете жестокость забавной!

Крид холодно посмотрел на пылающее от возмущения лицо Ганны. Он откинул назад свою шляпу и задумчиво почесал подбородок.

— Я не согласен, — твердо сказал он наконец.

Ганна старалась сдержать свою злость на дерущихся мальчишек и на Крида Браттона. Гнев закипал в ней, как горячий пар в котле, угрожая вырваться наружу. Отец часто предупреждал ее не позволять эмоциям вырываться из-под контроля. Все было бесполезно: она думала только о самодовольном лице Крида Браттона и его отказе в помощи.

— Вы, сэр, самая одиозная, отвратительная, презренная личность, какую я когда-либо имела несчастье видеть, — задыхаясь, начала она, — и я искренне сожалею, что знакома с вами!

— Серьезно? — Крид потянулся вперед, его рука лежала на седле. — Не означает ли это, что вы больше не благодарны мне за то, что я вытащил вас и этих ребятишек из лап смерти? Вы бы скоро стали удобрением для турнепса, если бы я случайно не проходил мимо и не достал вас из этой дьявольской печки…

— С вашей стороны было бы несправедливым напоминать мне об этом! — вскипела Ганна. — Но вы, надо сказать, делали это с такой неохотой!

— Но вы должны согласиться, я все-таки спас вас. Сами бы вы никогда не смогли сдвинуть горящие бревна.

Справедливое напоминание вызвало в Ганне новый взрыв негодования, и она, с трудом сдерживая себя, с достоинством спокойно кивнула:

— Да, мистер Браттон, вы действительно спасли нас, и я приношу свои извинения, что не сдержалась. Будьте так любезны, помогите мне разнять этих мальчиков, пока они не поранили друг друга.

— Сомневаюсь, что кто-то из них сможет нанести рану другому, но я подумаю, что можно сделать, — сказал Крид, спешившись.