Посиделки в межпланетной таверне «Форма Сущности» - [50]
С утра стояла великолепная погода, и ничто не предвещало грядущих неприятностей. Дождь со снегом развезли на дорогах грязь, и навоз, не убранный с той поры, когда по городу прогнали стадо свежезаморенных земных политиков, наполнял воздух благоуханием. Чуть позже прошел метеоритный дождь, и я своими глазами видел, как особенно крупная глыба срезала угол густонаселенного небоскрёба.
Воодушевленный, я вышел погулять и поискать приключений. По обыкновению, начал с того, что устроил засаду возле ближайшего пешеходного перехода. Вообще, я отлично умею маскироваться. Сегодня, например, притворился банкой из-под сельди иваси, и тот, кто видел меня, поклялся бы, что во мне не только совсем недавно содержался именно этот сорт рыбы, но и что он явно перележал допустимый срок. Следовало подкараулить момент, когда какая-нибудь чёртова бабушка захочет перейти улицу, и усилием воли сдерживать смех, пока старушенция, шарахаясь от автомобилей, пересекает проезжую часть. Но едва карга, кляня всё и вся, ступит на вожделенный тротуар — налететь вихрем, схватить в охапку и, прорезав в стремительном полёте транспортный поток, отволочь на исходную точку. Потом церемонно раскланяться и исчезнуть, не дожидаясь благодарностей.
Между прочим, эту игру придумал лично я, чем немало горжусь. Однако сегодня день выдался не рыбный, ни одна старушка возле «зебры» не появилась, а со стариками такой номер проходит хуже.
Зато по дороге в наш образцово-наказательный институт встретил Лысого, Зубарика и Криволапого. У них как раз был период ритуальных пыток, и кожа на боках висела клочьями. Лы приветствовал меня кратким изложением моих достоинств и полным перечнем недостатков. Я в ответ вежливо охарактеризовал стиль поведения матерей всех троих в свободное от чистки выгребных ям время. Зу и Кри нервничали после занятий и чересчур небрежно и легкомысленно повели беседу, сразу же перейдя к моему пресловутому прапрадедушке, действительно имевшему нестандартные личные взаимоотношения с самкой известного Цербера. Подобная невоспитанность оскорбила, буквально вынудив изложить возражения с помощью пулемёта. Лы, который рос в обеспеченной семье и с раннего детства числился хорошей компанией, попрощался противопехотной гранатой, однако я успел кончиком хвоста отбить её в сточную канаву. И зря: в полубессознательном состоянии он позабыл снять чеку, и ценная вещь бесполезно утонула. Я с интересом осмотрел тела. Судя по характеру повреждений, в ближайшие пару эпох им не ожить.
Всё-таки то, что мы бессмертны и лишь развоплощаемся на более или менее длительный срок, в значительной мере обесценивает систему этических норм. Какой, к примеру, толк терять полдня на минировании квартиры соседа, если спустя какое-то тысячелетие он вновь поселится рядом вместе со всей семейной камарильей? Или: переезжаете вы любимую тетушку автомобилем, не щадя новеньких покрышек, а через энное количество веков она опять досаждает вам толстым семейным альбомом. Хотя доверяет почему-то уже значительно меньше. Более того: в данных условиях теряет реальный смысл само понятие наследства, и это обстоятельство лишает Преисподнюю романтики имущественных преступлений.
Лекция была посвящена способам заклятия духов. Любопытное это, должно быть, занятие: притвориться заклятым и, прикрываясь алиби, устраивать хозяину мелкие забавные каверзы. Надо будет как-нибудь попробовать.
Вечером на Ассамблее и случилась та история, из-за которой я завёл дневник. Как обычно, мы фланировали по залу, стараясь развлечь друг друга весёлыми выходками: втыкали иголки в стулья, привязывали чужие хвосты к дверным ручкам, расстёгивали юбки на дамах, подсовывали невинным девицам книжки божественного содержания. Даже дети, и те вносили свою лепту, стреляя из рогаток маленькими твёрдыми шариками и подставляя подножки танцующим. Самые уважаемые или просто отличившиеся за день поднимались по очереди на возвышение и делились с нами воспоминаниями о своих достижениях.
Бал был в самом разгаре, когда на трибуну выскочил этот идиот Подергунчик и начал орать:
— Нечистые! Я вынужден вмешаться в ход празднества, чтобы заявить: среди нас завелись нечестивцы, растленные адепты Небесного влияния. Не далее, как сегодня утром, я был свидетелем того, как присутствующий здесь Длиннохвостый совершил ряд поступков, отдающих добродушием и даже, хоть мне и неудобно произносить это при дамах, состраданием. На моих глазах он освободил троих посвящаемых, подарив им быструю смерть вместо долгих стандартных мук. Ручаюсь, что он сделал это из жалости. Один из троих был его давним приятелем.
Поднялся шум. Старые черти метали искры из глаз, поджигая всё вокруг; молодые демоны прыгали по столам, топча посуду, но щадя бутылки со спиртным; дамы просто визжали, демонстрируя завидный объём лёгких и богатые, но неприятные вокальные возможности. Я бросился к постаменту, столкнув с него Подергунчика; при этом незаметно для окружающих порвал его рубашку, сломал ему левую руку и три ребра, раздробил челюсть, выбил глаз и трижды от души высморкался в его модный галстук. Затем откашлялся и напряг голосовые связки, пытаясь перекричать весь этот гвалт. Я подробно информировал присутствующих об утренних происшествиях, представив себя, разумеется, в самом выгодном свете. Про Подергунчика я практически ничего не сказал, лишь красочно описал, как он метался, пытаясь прикрыть хилым телом Лысого и его приятелей, умолял пощадить их, взяв взамен его жалкую жизнь, и как я, проявляя отточенную, свойственную лишь мне жестокость, вначале хладнокровно пристрелил их, а потом, вдоволь покуражившись, отпустил его на волю продолжать никчемное существование, приносящее лишь страдания, неудачи и насмешки окружающих. Тем самым я нанёс максимальный ущерб всем четверым: им, молодым, полным сил и энергии, и ему, гнусному мозгляку и уродливому недоумку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.