Пошатнувшийся трон. Правда о покушениях на Александра III - [5]
В российской историографии активно муссировался слух о причастности великого князя Константина Николаевича к покушениям на Александра II и его амбициях на российский престол. Слух этот лживый от начала до конца, до сих пор жив и составляет «тайну», которой не существует. Великий князь Константин Николаевич, являясь по своему статусу вторым человеком в государстве после императора Александра II, был, кроме всего, доверенным лицом государя и его мозговым центром. Посвященный во все секретные механизмы управления, Константин Николаевич проводил твердую политику либерализации внутренней российской жизни по европейским лекалам, в направлении внедрения парламентских принципов организации законотворчества. Великий князь отлично понимал, какой ветер свалил его брата, царя-реформатора, но предпочел покинуть политическую площадку без борьбы, потерявшей всякий смысл с потерей своего лидера. В первой семье императора, однако, столь резкая перемена власти вызвала плохо скрываемый вздох облегчения, а общая формула текущего момента «Вовремя убрали…» объясняла многое. Прозрели все и сразу: акт устранения императора тщательно готовился, и показное горе победителей только усиливало общий эффект. Награждение Александра III высшим английским орденом сразу после похорон Александра II стало для сомневавшихся последним аргументом.
В российской истории перемену власти 1 марта 1881 г. никто не называл государственным переворотом. Все заслонили собой обстоятельства гибели императора и партия «Народная воля» в качестве исполнителя убийства. Тем не менее начавшаяся чуть ли не на другой день чистка высших эшелонов российской власти говорила сама за себя. Из властных структур методично удалялись министры, сановники и мало-мальски заметные деятели, определявшие лицо власти при покойном императоре. Процедуру увольнения отдельных лиц, или, по остроумному выражению П. А. Валуева, «спуск», открыл градоначальник Санкт-Петербурга генерал-майор А. А. Федоров, за ним последовал министр почт и телеграфов Л. С. Маков вместе с упраздненным министерством. В Дневнике П. А. Валуева 25 марта 1881 года отмечено характерной записью: «Вчера, наконец, спущен Сабуров. Он замещен бароном Николаи. Далее спускается кн. Ливен и заменяется гр. Игнатьевым. Возмездие расточается свыше» [3]. Кадровые перемещения, затронувшие все заметные ведомства, действительно весьма походили на возмездие за пренебрежительное отношение к наследной чете при прежнем императоре. Тем более никто не мог предвидеть, что неприязнь между ушедшим императором и его сыном-наследником пустила такие глубокие корни. Жгучая ненависть ко всему наследию царя реформатора стала находить свое подтверждение буквально на каждом шагу: в указаниях, увольнениях и назначениях нового императора. Картина дезавуирования, с последующим удалением из Петербурга лиц из ближайшего круга Александра II, обрастала все новыми жертвами, причем назначения новых лиц на освобождающиеся места производились настолько поспешно, что случайность выбора была очевидна всем.
Для того чтобы смысл запущенного процесса не вызывал ни у кого сомнения, молодой монарх решил издать специальный манифест, который бы объяснил российскому обществу смысл происходящего. В стране не было необходимости в реставрации монархии, самодержавные порядки действовали в полной мере. Так для чего и кому понадобился Манифест от 29 апреля 1881 года? Складывалось впечатление, что удаляемые с политической сцены лица несут косвенную ответственность за убийство императора! Все, однако, было несколько сложнее. После формального суда над исполнителями убийства возникла масса слухов о заговоре, существовавшем против императора Александра II, имевшем свои корни в великокняжеской среде. Перст знающих людей прямо указывал на великого князя Константина Николаевича, брата убитого царя, как на главного заговорщика. Такой поворот общественного мнения, а тем более его тиражирование были чреваты для самого Александра III, так как великий князь был способен достойно ответить на расползание подобных слухов. Для того чтобы как-то успокоить общественное мнение, направив его в нужное русло, и была использована форма Манифеста. Под рукой у молодого монарха имелся первоклассный ортодокс славянофильской школы, занимавший пост обер-прокурора Святейшего синода, К. П. Победоносцев. Не понимая до конца, для чего это надо, Константин Петрович быстро набросал текст, сохранив основную мысль владыки-заказчика. Мысль была предельно ясна — простодушный царь-реформатор Александр II дал русскому крестьянству свободу от крепостной зависимости, справедливые суды и еще много чего, а «недостойные изверги из народа» совершили «низкое и злодейское убийство русского государя, посреди верного народа, готового положить за него жизнь свою». Манифест не объяснял, что это за «изверги из народа» и почему они подняли руку на самого царя, но его тональность органично монтировалась в предыдущий судебный процесс над злодеями «1-го Марта». Церковно-славянский стиль текста подчеркивал общую скорбь и указывал единственный для нового царя выход в создавшейся ситуации: «стать бодро на дело правления, в уповании на Божественный промысл, с верой в силу и истину самодержавной власти, которую мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений» [4].
До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.
Одержимость бесами – это не только сюжетная завязка классических хорроров, но и вполне распространенная реалия жизни русской деревни XIX века. Монография Кристин Воробец рассматривает феномен кликушества как социальное и культурное явление с широким спектром значений, которыми наделяли его различные группы российского общества. Автор исследует поведение кликуш с разных точек зрения в диапазоне от народного православия и светского рационализма до литературных практик, особенно важных для русской культуры.
2013-й год – юбилейный для Дома Романовых. Четыре столетия отделяют нас от того момента, когда вся Россия присягнула первому Царю из этой династии. И девять десятилетий прошло с тех пор, как Император Николай II и Его Семья (а также самые верные слуги) были зверски убиты большевиками в доме инженера Ипатьева в Екатеринбурге в разгар братоубийственной Гражданской войны. Убийцы были уверены, что надёжно замели следы и мир никогда не узнает, какая судьба постигла их жертвы. Это уникальная и по-настоящему сенсационная книга.
В книге повествуется о жизненных путях четырёх типичных для сибирского социального пейзажа фигур: священника-миссионера П. А. Попова, крестьянина, ставшего купцом-предпринимателем, Н. М. Чукмалдина, чиновника и одновременно собирателя фольклора П. А. Городцова, ссыльного религиозного оппозиционера П. В. Веригина, живших примерно в одно время (XIX – начало XX в.) – в бурную эпоху буржуазной модернизации. Их биографии – пример различных вариантов разворачивания жизненного пути на переходном этапе развития общества.Книга предназначена для историков, краеведов, а также для широкого круга читателей, интересующихся проблемами истории края.
Том посвящен кочевникам раннего железного века (VII в. до н. э. — IV в. н. э.), населявшим степи Азии от Урала до Забайкалья. В основу издания положен археологический материал, полученный при раскопках погребальных и бытовых памятников. Комплексный анализ археологических источников в совокупности со сведениями древних авторов позволил исследователям реконструировать материальную и духовную культуру древних кочевников, дать представление об их хозяйстве, общественном строе, взаимоотношениях с окружающим оседлым населением, их экономическом развитии.
Чудесные исцеления и пророчества, видения во сне и наяву, музыкальный восторг и вдохновение, безумие и жестокость – как запечатлелись в русской культуре XIX и XX веков феномены, которые принято относить к сфере иррационального? Как их воспринимали богословы, врачи, социологи, поэты, композиторы, критики, чиновники и психиатры? Стремясь ответить на эти вопросы, авторы сборника соотносят взгляды «изнутри», то есть голоса тех, кто переживал необычные состояния, со взглядами «извне» – реакциями церковных, государственных и научных авторитетов, полагавших необходимым если не регулировать, то хотя бы объяснять подобные явления.
Предлагаемая читателю книга посвящена истории взаимоотношений Православной Церкви Чешских земель и Словакии с Русской Православной Церковью. При этом главное внимание уделено сложному и во многом ключевому периоду — первой половине XX века, который характеризуется двумя Мировыми войнами и установлением социалистического режима в Чехословакии. Именно в этот период зарождавшаяся Чехословацкая Православная Церковь имела наиболее тесные связи с Русским Православием, сначала с Российской Церковью, затем с русской церковной эмиграцией, и далее с Московским Патриархатом.
Эдвард Сноуден, предавший огласке секретные документы американского Агентства национальной безопасности (АНБ), в одночасье обрел славу самого опасного человека в мире. Как ему, не сумевшему из-за болезни даже закончить среднюю школу вместе со сверстниками, удалось разоблачить систему электронной слежки за всей планетой и благополучно сбежать в Москву? В чем разгадка феномена Сноудена? Сведя воедино информацию из огромного количества источников и тщательно изучив биографии предшественников Сноудена на поприще разоблачений спецслужб, автор выносит собственный оригинальный вердикт по его делу.
Новая книга известного писателя Владимира Большакова посвящена одному из самых кровавых злодеяний ХХ века — убийству последнего Императора Российского и его семьи в Екатеринбурге, а также других членов Дома Романовых в Алапаевске в июле 1918 года. Прошло сто лет со дня совершения этого преступления, но многие его обстоятельства до сих пор не выяснены. Именно поэтому по настоянию Русской православной церкви следствие по делу о цареубийстве было возобновлено, чтобы определить подлинность «царских останков» и проверить версию о ритуальном характере преступления. Автор рассказывает о том, как и по чьему заказу готовили это преступление три брата Свердловых — председатель ВЦИК Яков Свердлов, американский банкир Вениамин Свердлов и полковник французской армии, разведчик и масон высоких степеней посвящения Зиновий Свердлов (Пешков), какую роль сыграл в этом воротила сионистского капитала Якоб Шифф, а также знал ли об этом Ленин и другие лидеры большевиков.
Скрупулезное, насыщенное неведомыми прежде фактами и сенсациями расследование загадочных обстоятельств жизни и преждевременной гибели Булгакова, проведенное Геннадием Смолиным, заставляет пересмотреть официальную версию его смерти. Предписанное Михаилу Афанасьевичу лечение не только не помогло, но и убыстрило трагический финал его жизни. Это не было врачебной ошибкой: «коллективный Сальери» уничтожал писателя последовательно и по-иезуитски изощренно…Парадоксальным образом судьба Булгакова перекликается с историей смерти другого гения – Моцарта.