Поселок на краю Галактики - [38]

На этот раз Эву повезло. Он прошёл Блошиный Заповедник, Второй Ненормальный, Решето, Могилу Кестера, какой-то непонятный мир со встречным движением времени, ещё несколько неизвестных пространств, одно из которых оказалось очень сложным, — и очутился в Пекле. Там он пробыл ровно столько, сколько было необходимо, а затем, пройдя в обратном направлении с десяток миров, но уже не тех, а совершенно иных, возник в своём мире в тот же день, час и миг, когда его покинул.

Дважды за время рейда сердце Эва останавливалось, и его работу брала на себя система искусственного кровообращения. После прохождения Решета подключился дубликатор почек. Тонкий, острейший манипулятор несколько раз проникал в тело Эва и что-то сшивал там. О том, сколько клеток погибло в мозгу, можно было только догадываться.

«Жив! — подумал Эв, увидев привычное сине-фиолетовое небо, сверкающие внизу облака и далёкую, изрезанную реками и озёрами зеленую землю. — Жив! И на этот раз жив!»

Видимо, и компьютер был рад возвращению, потому что позволил родиться в человеческом мозгу этой совершенно нефункциональной мысли. И тут же Эв почувствовал, что с правой стороны к нему приближается что-то смертельно опасное, куда более стремительное, чем его мысль. В следующий неуловимый миг он почти физически ощутил, как лопается обшивка, рвутся сигнальные цепи и умирает расколотый на части компьютер.

Катапультировавшаяся кабина свечкой взмыла над разваливающимся бомбардировщиком, несколько раз перевернулась, затем выпустила закрылки и перешла на горизонтальный полет. Маршевый двигатель мог протянуть её километров сорок. До земли оставалось не так и много, когда из-за белого кучевого облака, прямо наперерез снижающейся кабине, выскочила зенитная ракета. Вырванный из привычной оболочки, лишённый поддержки электронного разума, ошеломлённый Эв обычными человеческими глазами увидел несущуюся прямо на него серебристую, безглазую короткокрылую акулу, обычным человеческим умом осознал происшедшее, и его обычную человеческую душу охватил панический ужас…

Когда дверь палаты открылась, Эв спал. Он был так измучен бесконечными допросами и похожими на пытку медицинскими обследованиями, что даже яркий свет постоянно включённой электрической лампы не мешал ему.

Один из санитаров, держа под мышкой свёрток с одеждой, вошёл в палату, другой остался стоять в дверях. Вместе они ни за что не поместились бы в этой конуре.

— Вставай, — сказал санитар. — Одевайся. Полковник тебя ждёт.

Эв, почти ничего не соображая после тяжёлого сна, натянул тесный, пахнущий плесенью комбинезон, обулся и вышел в холодный, скудно освещённый коридор.

— Мне бы умыться, — сказал он.

— Чего-чего? — удивлённо переспросил санитар.

— Умыться. — Эв пошевелил пальцами возле лица. — Водой, — добавил он, видя недоумение на лицах санитаров.

— Ты ещё чего придумай! Может, тебе ещё бубера захочется!

Эв не стал спрашивать, что такое бубер. За четыре тысячи лет многое могло измениться в этом мире.

— Сюда, — сказал санитар, открывая дверь лифта. — Ты хоть знаешь, что это такое!

— Знаю, — буркнул Эв. — Сортир для младшего медперсонала.

Лифт пошёл вверх и минуты через две Эв вместе со своими провожатыми оказался в огромном бетонированном тоннеле. Один его конец терялся в темноте, в другом, где, очевидно, был выход на поверхность, брезжил слабый свет. Оттуда тянуло свежим влажным воздухом. Напротив шахты лифта стояла открытая автомашина с включёнными габаритными огнями. Полковник, который все эти три дня и три ночи руководил допросами Эва, расписался в каких-то бумагах, предъявленных санитарами, после чего те, откозыряв, вернулись в лифт.

— Умыться! — покачал головой один из них, прежде чем дверь кабины лифта закрылась. — Слово-то какое придумал!

— Садитесь, — пригласил полковник, занимая место за рулём автомашины. — Уже рассвело. Мы опаздываем.

Вспыхнувшие фары осветили грубо отёсанные каменные стены, следы сырости на них и десятки исчезающих в темноте толстых кабелей. Миновав часовых с собаками на сворках, они выехали из тоннеля. Был тот час, когда ночь уже закончилась, а утро ещё не наступило. Тяжёлые серые тучи обложили светлеющее у горизонта небо.

— Когда я улетал, здесь был город, — проговорил Эв, глядя на гряды низких однообразных холмов, расстилавшихся вокруг в предрассветных сумерках.

— Город здесь и сейчас. Только он под землёй. Согласитесь, подземные убежища имеют свои преимущества. В них теплее, тише, безопаснее.

Автомашина шла бездорожьем, то петляя между холмами, то взбираясь на них. Её широкие, круглые, как футбольные мячи, колёса почти не оставляли следов.

— От дорог мы давно отказались, — объяснил полковник. — Каждый едет тем путём, который ему по душе, но обязательно не самым коротким. Сами знаете, с воздуха дороги отлично просматриваются.

Когда автомашина осилила очередной подъем, Эв увидел на склоне холма несколько отверстий, слегка замаскированных кустарником.

— Ракетные гнёзда, — словоохотливо заметил полковник, перехватив его взгляд. — Их тут штук двести, и все соединены между собой.

Затем они долго ехали по совершенно безлюдному, продуваемому сырым порывистым ветром пространству — с холма на холм, с холма на холм, — и полковник время от времени делал пояснения: