Поселок на краю Галактики - [27]

— А сама ты стрелять не можешь?

— К сожалению — нет. Только стрелок может снять блокировку. Но буду я стрелять после этого или нет, определяю уже я сама. Мы, телепатические ружья, очень впечатлительны! И требуем к себе достойного отношения. Мой прежний хозяин был порядочным невеждой. Дикарь с какой-то периферийной планеты. Кстати, а ты откуда?

— Я с Земли.

— Так твоя планета называется?

— Да.

— Мне это ничего не говорит. Лет через сто она будет называться совсем по-другому. Наша бедная планета как только не называлась на моей памяти… Да, а как ты собираешься производить выстрел?

— В каком смысле?

— В самом простом! Неужели мне нужно разжевывать тебе каждую мелочь? Как ты собираешься стрелять? Будешь ли ты держать меня передними конечностями, а выстрел производить задними, или, быть может, тебе удобнее носить меня в мускульной сумке, а стрелять клювом или нижней губой? Объясни, что у тебя — клешни, крылья, щупальца, хватальные рожки, мандибулы, псевдоподии?

— У меня руки. Две.

— Неплохо. Что на них: копыта, присоски, гребала?

— Пальцы.

— Сколько?

— По пять.

— Какое же спусковое устройство тебе подойдет? Может быть, кнопка?

— Да нет. Лучше что-нибудь похожее на… — Иван задумался, подыскивая нужное слово, — … ну, такую небольшую изогнутую пластинку.

— Спусковой крючок тебе, что ли, нужен? Так бы и сказал сразу! В каком месте? Приложи туда палец.

Через секунду на указанном Иваном месте стал выпячиваться бугорок. Вскоре он превратился во вполне приличный спусковой крючок, правда, без скобы.

— Мы способны к саморегулировке, — гордо сказало ружье.

— А откуда вы для этого берете энергию?

— Отовсюду. Из солнечного света, воздуха, песка, твоего дыхания. А сейчас разбери меня и почисть. Особое внимание обрати на клапан компрессора и газоотводную трубку.

Заснул Иван сидя, зажав ружье между колен.

Разбудил его голос сержанта.

— Подъем! Подъем! — орал тот. — Получить паек! Одна минута на завтрак! Выходи строиться!

Иван сразу вспомнил все, что с ним случилось накануне, и впервые всерьез осознал ужас своего положения. Мир без травы и воды, мир без цветов и деревьев, без апреля и августа, без книг, без телевизора, без друзей и невесты, без шашлыков и «Жигулевского», мир, совершенно не приспособленный для существования человека, — вот что ожидало его отныне.

— Извините, — кто-то тронул Ивана за локоть.

Он обернулся и увидел существо, всем своим видом напоминавшее большого грустного кенгуру. На нем были мешковатый комбинезон и растоптанные тапки огромного размера. Свой шлем кенгуру держал под мышкой. Длинный толстый хвост был обмотан тряпьем и перевязан веревочками. Круглые черные глаза внимательно глядели на Ивана.

— Извините, — повторил он. — Вы землянин?

— Да.

— Вы соотечественник сержанта?

— Это как сказать… В некотором роде — да.

— У меня к вам просьба, — сказал кенгуру. — Моя планета очень далеко отсюда. А здесь холодно и плохо. Кроме того, в некоторые периоды жизни мы надолго засыпаем. И как раз сейчас у меня наступил такой период. Но сержант не разрешает мне спать долго. Он говорит, что с меня и восьми часов хватит. Если бы он разрешил поспать хотя бы суток семьсот, я бы потом смог очень долго бодрствовать. Но я очень боюсь сержанта. Поговорите с ним, пожалуйста. Очень вас прошу.

— Хорошо, — согласился Иван. — Я попробую.

— В строй! Кто там копается? — закричал сержант. — Эй, хвостатый, бегом на место! А ты, новенький, не болтай с ним!

На плацу сержант построил отряд в колонну по четыре. В первых рядах стояли существа, имевшие по две ноги. За ними трехногие, четырехногие и так далее по возрастающей. В затылок им выстроились те, кто ползал, прыгал по-лягушачьи и перекатывался наподобие шаров. Позади всех оказался сосед Ивана по нарам — толстый, косматый медведь. Он был совершенно неразумен, но в его густой шерсти обитала колония высокоорганизованных насекомых, составлявших коллективный разум и сумевших полностью подчинить себе организм зверя. До прибытия на Марс медведь мог дать сто очков вперед любому интеллектуалу из центра Галактики, но насекомые от холода постепенно впадали в транс, и бедный медведь глупел на глазах.

— Равняйсь! — подал команду сержант. — Подобрали, подобрали животы! Смирно! Шагом марш!

Иван маршировал на левом фланге первой шеренги. Едкая колючая пыль забивала нос и глаза, а ветер буквально срывал одежду. После команды «кругом» он, подгоняемый ревущим вихрем, прошагал по прямой еще метров пять.

— Левой! Левой! — орал сержант, поминутно отплевываясь. — Выше ногу! Не гнуть колени! Прекратить разговоры в строю! Ну и что с того, что у тебя в ноге шесть суставов? Левой! Левой! Откуда вы только взялись на мою голову!

Во время очередного перестроения Иван упал и вместе с ружьем катился до тех пор, пока не застрял в какой-то трещине.

После строевых занятий были проведены учения по инженерно-строительной подготовке. Поскольку по причине чрезвычайной твердости марсианского грунта окапываться было невозможно, сержант приказал строить индивидуальные укрытия из камней, которые в изобилии валялись вокруг плаца. Вскоре все подходящие булыжники с наветренной стороны были собраны и пришла очередь таскать камни против ветра. Это был поистине сизифов труд! Ничего не соображавший медведь рыл носом во всех направлениях и, случайно наткнувшись на чье-либо уже почти готовое сооружение, разваливал его, как бульдозер.