Посадка в лужу - [8]

— Тень Козыря может принять любую форму, облик и характер. А также действовать автономно, — сухо поведала нам Митсуруги, — Для этого Лале необходимо всего лишь убить того, кого требуется… заменить.

— …а еще я кидаю ножички и пеку творожнички… — пропела закинувшая назад голову бессмертная, болтая конечностями.

— Это… безумие, но возразить мне против таких способностей нечего, — развел руками наш глава экспедиции. Лала тут же оказалась возле испанца, поощрительно хлопая его по плечу и заставляя поперхнуться. Откашлявшийся и мокрый Гиндос смерил трикстера свирепым взглядом, процедив, — Но я уже готов взять свои слова назад!

Последний неизвестный мне член нашей уже собранной в отряд команды вопросов ни у кого не вызывал. Он с самой первой встречи сверлил всех кроме Митсуруги и Переяславы полным возмущения и злости взором, ни с кем не разговаривая. Чрезвычайно необщительный тип.

«Рю Акахиро, человек, мастер-шиноби, 303 уровень»

Самый натуральный японский молодой человек, облагороженный в редакторе, конечно же. Как и остальные, кроме Митсуруги, этот японец был обладателем серебряного класса, а также редкой способности по генерации обожающих взглядов на Ай. Последние она принимала с видом, что ничего более естественного в природе не существует. Этот самый шиноби носил боевой костюм из темной плотной ткани, оставляющий его черноволосую голову открытой, а за поясом держал короткий чуть изогнутый нож совершенно несерьезного для меня вида. Изначально я был уверен, что этот Бесс будет нашим разведчиком, но, видимо, у Митсуруги были совершенно другие планы.

— Госпожа Ай, теперь я вижу, что вы продумали более чем достаточно, — повел рукой немного оттершийся от вина испанец, — Не сомневаюсь, что ваш подчиненный более чем компетентен в бою. Но умоляю вас, объясните мне, для чего нам тогда нужны эти двое?!!

Указующий перст ученого пронзил воздух в моем направлении. Слева от меня послышался легкий смешок, но я приложил все усилия, чтобы не дернуть головой.

— Я уверен, что даже в этом третьесортном подземном городишке не найдется ни одного разумного, который не слышал о Кирне Джаргаке, — ядовито отчеканил испанец, рассматривая меня с неприязнью, — Предвестник, погубивший последний оплот цивилизации на Колисе — столицу Краста! Вы планируете уничтожать города, которые мы повстречаем, госпожа архимаг? Или орк ваша личная прислуга?

— Вы очень много ворчать, господин Гиндос! — весело прогорланила с немецким акцентом Лала, удерживающая на кончике ногтя три поставленные друг на друга ложки.

— Соглашусь с пёстренькой, — вставил я свои пять копеек, — У вас есть повод экспрессивно подвергать сомнению каждый шаг нашей нанимательницы, господин геомант? Не лучше ли просто опросить всех и каждого, что именно они умеют, а делать выводы лишь потом?

У негодования геоманта был вполне очевидный резон — сеньор Гиндос заслуженно полагал себя наиболее компетентным специалистом в области подземных путешествий, знал о своей незаменимости, но давным-давно был ушиблен в самое самолюбие однозначным решением архимага о том, что команду будет собирать именно Митсуруги. Мало того, что у розововолоски нашлось нечто, чем подкупить такую звезду так плотно, что еще и отчетливо получалось держать ее на достаточно коротком поводке. Ай сидела, чуть снисходительно улыбаясь, тем самым раздражая Эстебана почти до нервного тика.

Раздражение серебряного мага земли имело под собой основание. Именитый ученый не имел привычки наниматься и подчиняться, а более того — прислушиваться к не интересующему его мнению. Сейчас он был вынужден прогнуться, но не терял надежды переспорить Митсуруги, донеся до последней неоспоримую важность самого факта проникновения во Внутреннюю Сферу. По мнению бывшего испанца, не было и не могло быть ничего важнее подобного прорыва в изучении мира. Наблюдение за тем, как все окружающие его разумные чхать хотели на научные прорывы, более того, наблюдение конкретно и лично меня как завзятого разрушителя этих самых цивилизаций, портило полуэльфу настроение.

— Надеюсь, насчет последнего члена нашей экспедиции у вас нет никаких возражений, господин Гиндос? — лукаво улыбаясь, спросила Митсуруги.

О, они были. Причем, в качестве приятного исключения, были у всех, кроме самой японки, включая и меня. Особенно у меня. Я посмотрел слева от себя, изображая самую вежливую, добрую и приятную улыбку, на которую только был способен. Тот, кому эта улыбка предназначалась, легко улыбнулся мне в ответ.

— Я вам пригожусь, господа и дамы. Смею надеяться, что очень даже неплохо готовлю! — весело произнес Умный Ёж, складывая коротенькие ручки на своем чуть выдающемся вперед животике.

Невысокий, толстенький, визуально в возрасте между сорока и пятьюдесятью годами, он, как и раньше, отдавал предпочтение засаленной рубашке и потрепанным штанам из толстой кожи, надевая перед готовкой такой же старенький и замызганный фартук. Я был уверен, что из присутствующих здесь лишь сама Митсуруги и Переяслава догадываются, что за существо скрывается за этой рассеянной и приветливой улыбкой. В том, что они именно догадываются, а не знают точно, я был уверен.