Порядок вещей - [14]
Дверь в кассовое отделение захлопнулась. Из зала послышались звуки бубна.
– У нас мало времени, – сказал девушка. – Ритуал Меча продлиться минут пять, не больше. Как получилось, что ты оказался здесь вместо Шёрнера? Я убила бы тебя, если бы не клест.
Сергей рассказал о перемене мест в поезде.
– Невероятно! – изумилась девушка. – Бартоломью Бри-Шёрнер, мастер перевоплощений, и ошибся! Здесь кроется какая-то тайна. Как ты очутился с ним в одном купе? Какова предыстория? Подумай. Это очень важно.
Мысли путались в голове. Что она хочет от него услышать? Какую еще предысторию?
– Неделю назад разбился вертолет. Я должен был лететь, но уступил свое место одному мужику. Вертолет разбился. Я как будто подставил вместо себя другого. У того мужика были огромные долги. Эти деньги повесили на меня. Я инсценировал несчастный случай. И оказался в поезде…
– Все понятно! – прервала его девушка. – Похоже, у нас действительно есть выход! А я уж подумала, что Шёрнер меня переиграл. Но это больше, чем удача. Это полностью меняет дело.
Голос девушки изменился:
– Скоро ты все поймешь…
К монотонным стукам бубна присоединились звуки свирелей и пастушьих рожков, донеслись аккомпанирующие аккорды лютни. Сергей ощутил волны тепла, исходившие от девушки. И вновь увидел себя одиноким путником на пыльной дороге в степи. И снова ветер гнул травы и гнал по небу низкие, дымные тучи.
Близился вечер. Смеркалось. Сергей заметил неподалеку, у обочины, что-то темное, похожее на мешок с песком или большой валун. Он ускорил шаги, чтобы узнать, что там такое.
Освальд Шпенглер (1880–1936) Из книги «Закат Европы»:
«Магическое христианство, орфики древней Эллады и египетская «Книга Мертвых» согласны в этом друг с другом: дорога означает одновременно и судьбу и «третье измерение…»
19. Звездочеты
– Не думал, что увижу Веронику в столь пикантном положении, – усмехнулся Гай. Настроение его заметно улучшилось. – Если она узнает, что мы за ней подглядывали…
– Что с того? Трудно было предупредить? Можно подумать, мы за ней следили. А Диу – редкий болван. Не будь он таким извращенцем, развел бы их по углам, подальше друг от друга.
– Вы получили то, что хотели? – спросил Никон.
– Да, заботливый ты наш. Можно начинать.
20. Лунный портал
Не помню, кто придумал, лежа на воде, выпускать из легких воздух. Знаю только, что это был не я. Выдыхая воздух, нужно было медленно погружаться на дно и все время смотреть при этом на луну сквозь увеличивающуюся толщу воды. Это было настоящее колдовство – какой-то древний обряд, возникший в памяти кого-то из нас. Кто это был: Сергей, Виталий, Юрий? Не помню. Вода была теплая и нежная, как ладонь любимой девушки, о которой мечтал каждый из нас, но древняя тайна воды добавляла к этой нежности необычный привкус тревоги, изрядно щекотавший нервы и будивший в памяти отголоски несвойственных человеку чувств. Тот, кто первым заметил это, предложил остальным проверить его ощущения. Мне кажется, это был Сергей. Но я не уверен. Я боялся воды, и не додумался бы до этого никогда в жизни. Но я не хотел пасовать, и, не колеблясь, лег на воду, зажал двумя пальцами ноздри и стал понемногу выпускать из легких воздух.
Вода сомкнулась над головой. Я открыл глаза и увидел луну. Луна утратила привычную целостность. Глядя на нее, я как будто склонился над кипящим котлом, до краев наполненным расплавленным оловом. По поверхности олова беспорядочно сновали крупные черные саламандры, а у меня изо рта в котел медленно сыпались серебряные бусы разных размеров.
Выше поверхности воды была ночь жизни, ниже – ночь смерти, и вместе с чувством удивления и восторга во мне рос страх. Поэтому, едва коснувшись спиной песка, я резко оттолкнулся ногами от дна и вынырнул на поверхность, вернувшись в ночь жизни с ее мотыльками и воздухом.
Сразу же сделалось стыдно, потому что я видел, с каким восторгом выскакивают на поверхность мои друзья. Они жадно хватали ртами воздух ночи и хохотали от удовольствия.
– Вот здорово! – восклицали они. – А? Вот это да!..
– Здорово, – смущенно поддакнул я.
Но сам подумал: «Ничего себе, здорово! Еще немного, и я бы растворился в этой проклятой луне. Луна втянула бы меня в себя, как пузырек воздуха».
Наверняка так и случилось бы, если бы тогда, в первое свое погружение я выдохнул из себя весь воздух.
Это был первый портал в моей жизни, но я не знал об этом, и не придал этому никакого значения.
И вот, теперь, когда Виталия нет в живых, и самолет, в котором я лечу (уже с опозданием) на его похороны, делает привычный круг над рекой, я различаю внизу, в беловатой дымке, полоску пляжа, у которого происходили вышеописанные события.
21. Заколдованный час
Греко-латинский письмовник III–IV веков:
«Я узнал, что Лициний, твой искренний друг, умер и печалюсь тому, что ты опечален, много вспоминая о нем.»
Самолет свернул со взлетной на подъездную дорожку аэропорта и, подрагивая на неровностях, подкатил к терминалу. Двигатели засвистели на последнем выдохе и смолкли. Вслед за пилотами и впереди сидевшими пассажирами я направился к выходу. Ступил на трап, вдохнул всей грудью знакомый воздух.
Вы верите в судьбу? Говорят, что судьба — это череда случайностей. Его зовут Женя. Он мечтает стать писателем, но понятия не имеет, о чем может быть его роман. Ее зовут Майя, и она все еще не понимает, чего хочет от жизни, но именно ей суждено стать героиней Жениной книги. Кто она такая? Это главная загадка, которую придется разгадать юному писателю. Невозможная девушка? Вольная птица? Простая сумасшедшая?
Действие романа «Дети Розы» известной английской писательницы, поэтессы, переводчицы русской поэзии Элейн Файнстайн происходит в 1970 году. Но героям романа, Алексу Мендесу и его бывшей жене Ляльке, бежавшим из Польши, не дает покоя память о Холокосте. Алекс хочет понять природу зла и читает Маймонида. Лялька запрещает себе вспоминать о Холокосте. Меж тем в жизнь Алекса вторгаются английские аристократы: Ли Уолш и ее любовник Джо Лейси. Для них, детей молодежной революции 1968, Холокост ничего не значит, их волнует лишь положение стран третьего мира и борьба с буржуазией.
Прототипы героев романа американской писательницы Ивлин Тойнтон Клея Мэддена и Беллы Прокофф легко просматриваются — это знаменитый абстракционист Джексон Поллок и его жена, художница Ли Краснер. К началу романа Клей Мэдден уже давно погиб, тем не менее действие вращается вокруг него. За него при жизни, а после смерти за его репутацию и наследие борется Белла Прокофф, дочь нищего еврейского иммигранта из Одессы. Борьба верной своим романтическим идеалам Беллы Прокофф против изображенной с сатирическим блеском художественной тусовки — хищных галерейщиков, отчаявшихся пробиться и оттого готовых на все художников, мало что понимающих в искусстве нравных меценатов и т. д., — написана Ивлин Тойнтон так, что она не только увлекает, но и волнует.
В первую часть сборника «Синдром Черныша» вошли 23 рассказа Дмитрия Быкова — как публиковавшиеся ранее, так и совсем новые. К ним у автора шести романов и двух объемных литературных биографий отношение особое. Он полагает, что «написать хороший рассказ почти так же трудно, как прожить хорошую жизнь». И сравнивает свои рассказы со снами — «моими или чужими, иногда смешными, но чаще страшными». Во второй части сборника Д.Быков выступает в новой для себя ипостаси — драматурга. В пьесах, как и в других его литературных произведениях, сатира соседствует с лирикой, гротеск с реальностью, а острая актуальность — с философскими рассуждениями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.