Португалия: дороги истории - [48]

В Мадриде все больше склонялись к мысли о необходимости решительных действий и подавления движения. Но это время там оказался инквизитор святого престола португалец Жоан де Вашконселуш, По поручению короля он был отправлен в Эвору с королевскими грамотами к восставшим. Прибыв в Эвору, он настаивал, чтобы грамоты — были зачитаны как можно большему числу горожан, предложил созвать и членов городского совета, и ремесленников, и всех, кто пожелает. Собрание началось в 8 часов утра 14 ноября 1637 г. Жоан де Вашконселуш предложил, чтобы город уплатил налог, но в меньшем размере. Присутствовавшие тут же члены жунты взяли на себя немалую долю налога (8 тыс. из 20 тыс. крузаду), стремясь таким Кобразом и ликвидировать конфликт с короной, и завоевать политическое доверий горожан.

Казалось бы, реальная почва для продолжения восстания вот-вот исчезнет и недалек тот миг, когда мятежный город возвратится в число верных королю земель. Однако в Мадриде не приняли соглашения, достигнутого Жоаном где Вашконселушем. Оливарес постарался внушить королю, что «недостойно его величества идти на соглашения со своими вассалами»[145]. Эвора крайне беспокоила проницательного Оливареса, который справедливо считал, что истинной причиной вспышки являются не столько голод и налоги, сколько жажда свободы. В середине ноября он отдал приказ держать наготове войска — армию, стоявшую в Кантабрии, и войско Медины Сидонии из Андалусии. Первых лиц Португалии Оливарес призвал ко двору, требуя успокоить страну.

Пока войска готовились к выступлению, среди португальцев, находившихся при мадридском дворе, продолжались постоянные споры по поводу Эворы. Близкий к этим кругам Мелу рассказывает, что одни просили испанского короля простить мятежный город, другие — наказать его, но каждый действовал, исходя из своей выгоды[146]. Предприняли попытку использовать и герцога Брагансского, уговорив его выступить посредником, но он отклонил эту «милость». Один из уговаривавших герцога, граф де Линьярес, прямо из герцогской резиденции отправился в Эвору, будучи наделен Мадридом широчайшими полномочиями. Он сразу же повел дело жестко, потребовал, чтобы Родригеш и Баррадаш на коленях молили короля о прощении, отказавшись идти на какие-либо уступки в налогах. Горожане тоже не уступали, и раздраженный Линьярес начал угрожать. Исходом было лишь то, что разъяренная толпа осадила дом, где находился Линьярес, и ему пришлось бежать. Это случилось в новогоднюю ночь 1638 г. Бытует мнение, что в Мадриде уже давно шла подготовка к карательной экспедиции, и миссия Линьяреса лишь была прикрытием, а может быть, и провокацией, чтобы прервать переговоры.

К этому времени в Эворе стали ощутимы многие тяготы, связанные с нарушением ритма ремесленных производств и сельскохозяйственных работ, торговых связей с другими районами. И тем не менее изгнание Линьяреса показало, что позиция горожан оставалась по-прежнему весьма радикальной. А вот жунта, видимо, поняв, что после изгнания Линьяреса применение военной силы для подавления восстания неизбежно, отошла в тень.

В январе 1638 г., убедившись в стойкости Эворы, Мадрид отдал приказ о выступлении войск. Герцог Медина Сидония пересек границу Португалии и подавил волнения в Алгарве, где войска вели себя как на оккупированной иноземной территории. В январе же был составлен документ, который должен был ознаменовать завершение успешных действий солдат, так называемое «всеобщее прощение».

Размах восстания в Эворе заставил Мадрид отказаться от мысли противопоставить все население Эворы королевской власти, объявив его мятежниками. Филипп IV был вынужден значительно сузить круг наказываемых лиц, пообещав, что никто не будет подвергнут ни преследованию, ни наказанию конфискацией имущества, за исключением главарей восстания[147].

Главарями королевская грамота объявила Родригеша и Баррадаша.

К концу февраля восстание в основном было подавлено. 27 февраля в Эвору был отправлен Дьогу Салема, чтобы вершить правосудие. Он не должен был появиться в городе ранее того дня, когда будет объявлено прощение, дабы не помешать захвату главарей. В день оглашения прощения главари должны быть схвачены и казнены. Наказание определялось тем же королевским документом: казнь через повешение, конфискация имущества, дома казненных должны быть разрушены до основания, а место, где они находились, — посыпано солью, к бесчестью всего потомства на веки вечные.

После Эворы Салема должен был отбыть в Крату с теми же полномочиями по отношению к восставшим этого города. Все расходы по отправлению правосудия должны были производиться за счет обвиняемых или муниципалитета.

К счастью, Родригеш и Баррадаш успели скрыться и, дожив до преклонных лет, умерли своей смертью уже после восстановления независимости Португалии. Казнь, однако, состоялась: на площади были повешены изображавшие их куклы, а все остальное было совершено в соответствии с королевским указом вплоть до посыпания земли солью.

Вслед за войсками в Эвору прибыл Оливарес. Почти все члены жунты выказали ему почтение и преданность. «Когда граф-герцог вошел [в Эвору], он был принят грандами с умеренной приветливостью. Шунта посетила его, выказав знаки большого доверия, и помогла ему в решениях»