Портреты учителей - [15]
Я ничего не ответил на вопрос Ивана Игнатьевича. Если бы и он промолчал! Но…
Все замечали, как ассистент копирует своего шефа. В данном случае профессор Федоров скопировал своего ассистента. (Мне бы не хотелось, чтобы у читателя сложилось отрицательное мнение об ассистенте. Он был очень молод, лишен собственного жизненного опыта, а объекты для подражания не были извлечены из галереи лучших представителей человечества. Со временем он вырос в отличного специалиста, что и предполагалось, но главное — он стал человеком). У него проявился симптом аспиранта, с высоты своего положения приказавшего Рэму «Эй, студент…»
Не услышав ответа на свой вопрос о бороде, профессор Федоров произнес:
— Впрочем, каждый по-своему с ума сходит. Один отращивает бороду…
— Другой бросает жену и женится на своей студентке, — в тон дополнил я, не ожидая продолжения фразы.
Професссор густо покраснел и выскочил из лаборатории.
Группа была возмущена мною. Я даже не пытался оправдаться, или хотя бы объяснить, что произошло. При всем ощущении несправедливости и ущемленного человеческого достоинства, я понимал, что преступил черту и отреагировал в стиле моего друга Рэма Тымкина, хотя Рэма я не осуждаю и сегодня. (Но даже сейчас, через столько лет, мне стыдно, что я так глупо и неблагородно вспылил).
Спустя несколько дней, перед началом партийного собрания, профессор Федоров подошел к группе студентов нашего курса. Я обратился к нему, сказав, что сожалею о случившемся, но именно он спровоцировал меня на недостойный поступок.
Иван Игнатьевич примирительно похлопал меня по плечу, взял под руку и отвел в сторону.
— Твоя вспышка — это пустяк. Значительно хуже, что ты поднял руку на мою теорию.
— Иван Игнатьевич, но ведь она не верна.
— Допустим. Она адресована медикам. Сколько среди них людей, знающих физику на твоем уровне? А физики пока не занимаются теорией патогенеза.
— А как быть с научной честностью?
— Наука, как всякий живой организм, сама очищает себя от всего ненужного. Поверь, ей не повредит теория патогенеза по Федорову. А ты можешь мне повредить. Но дело не только в этом. Я верю в твое будущее. Если же, как танк, ты будешь переть против авторитетов, ты можешь перечеркнуть все, чего достигнешь или способен достигнуть.
Через год профессор Федоров уехал заведовать кафедрой патологической физиологии Львовского медицинского института.
Мои однокурсники сохранили о нем самые лучшие воспоминания. Не думаю, что они изменили бы свое мнение о добром общительном декане и прекрасном лекторе, даже узнав о нашей стычке на почве теории патогенеза. Нет, никто бы не поверил, что этот отзывчивый благородный человек способен на недостойный поступок, да еще в науке, в чистейшей сфере деятельности.
Разве женитьба на Зое стала предметом порицания непорочной личности? Легкий адюльтер других профессоров считался признаком моральной неустойчивости в официальных партийно административных инстанциях. Да что там официальные инстанции! Он осуждался студентами-пуританами, не очень жаловавшими эти инстанции. Но только не в случае с Иваном Игнатьевичем, не могущим совершить ничего недостойного.
Мы встретились спустя много лет, когда профессор Федоров заведовал кафедрой патологической физиологии Киевского института усовершенствования врачей. Относительно не старый человек, он являл собой грустную картину разрушения интеллекта и личности. Нечасто приходилось мне наблюдать столь быстро прогрессирующий склероз сосудов головного мозга. Я пожалел его и не рассказал, что выбором темы для большой научной работы (она стала моей докторской диссертацией) в какой-то мере обязан ему.
Задумавшись над влиянием магнитных полей на биологические объекты, я вспомнил высокомерно-насмешливую лекцию профессора Федорова о шарлатанстве в медицине. В этой лекции он почему-то упомянул и магнитотерапию. Но ведь с таким же апломбом и уверенностью он излагал свою теорию патогенеза, противоречащую второму закону термодинамики. Не следовало ли проверить, что такое магнитотерапия, шарлатанство, или действительно лечебный фактор?
Спасибо моим учителям. Наука развивается не только благодаря положительным результатам исследований. Отрицательный результат тоже способствует продвижению вперед. 1986 г.
ЕВГЕНИЙ РИЧАРДОВИЧ ЦИТРИЦКИЙ
— Так, братец, высокие сферы мы с тобой оставим, не то ты сейчас процитируешь мне десяток монографий. Нет, брат, ты вот лучше расскажи мне, как поставить высокую клизму.
Профессор Цитрицкий ехидно улыбнулся, уверенный в том, что я ему не расскажу.
Действительно, я не знал, о чем идет речь. По логике вещей, считал я, надо повыше поднять кружку Эсмарха. Я пробормотал, что следует стать на стул.
Профессор Цитрицкий расхохотался.
— А почему не на шкаф? Да ты, брат, хоть на Казбек взберись с кружкой Эсмарха, хоть на Эверест, а больного оставь у подножья, клизма от этого не станет высокой. Так-то оно, братец. А ты говоришь — монографии. Вот зачем мы нужны, представители старой школы. Чтобы вам, балбесам, передать знания, которых вы не обнаружите ни в одной монографии.
Два моих товарища, которые одновременно со мной сдавали зачет по хирургической практике, с таким же нтересом, как я, слушали объяснение Евгения Ричардовича о высокой клизме.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ион Деген — стрелок, разведчик, танкист, командир взвода и роты, один из первой полусотни советских танковых асов Отечественной войны, уничтожил 16 немецких танков и самоходок (в их числе 8 «пантер», «тигр», «фердинанд»), десятки орудий и автомашин. Четырежды покидал свои подбитые в бою танки, трижды ранен, горел, дважды представлялся к званию Героя Советского Союза. После войны — доктор медицинских наук, профессор; с 1977 года живет в Израиле.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя Иммануила Великовского, можно сказать с уверенностью, практически неизвестно рядовому российскому читателю; не найти его и в наших энциклопедиях недавних времен. Этот замечательный человек, врач по образованию и ученый по призванию, четыре десятилетия своей жизни посвятил науке — астрономии, геологии, палеонтологии, истории, психоанализу. Результатом его многолетней напряженной работы стала серия научных трудов по древней истории — «Миры в столкновениях», «Века в хаосе», «Рамзес II и его время», «Народы моря» и др.
Ион Деген — стрелок, разведчик, танкист, командир взвода и роты, один из первой полусотни советских танковых асов Отечественной войны. После войны — доктор медицинских наук, профессор. С 1977 года живет в Израиле.
x x x Медик знает о человеке все самое худшее и самое лучшее. Когда человек болен и испуган, он сбрасывает маску, которую привык носить здоровый. И врач видит людей такими, какие они есть на самом деле -эгоистичными, жестокими, жадными,малодушными, но в то же время – храбрыми, самоотверженными, добрыми и благородными. И, преклоняясь перед их достоинствами, он прощает их недостатки.
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Книга о жизни, о соединенности и разобщенности: просто о жизни. Москву и Таллинн соединяет только один поезд. Женственность Москвы неоспорима, но Таллинн – это импозантный иностранец. Герои и персонажи живут в существовании и ощущении образа этого некоего реального и странного поезда, где смешиваются судьбы, казалось бы, случайных попутчиков или тех, кто кажется знакомым или родным, но стрелки сходятся или разъединяются, и никогда не знаешь заранее, что произойдет на следующем полустанке, кто окажется рядом с тобой на соседней полке, кто разделит твои желания и принципы, разбередит душу или наступит в нее не совсем чистыми ногами.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.