Портрет неприкаянного духа - [31]

Вдруг Юлька повела носом и брезгливо поморщилась, в комнате тошнотворно запахло гниющими цветами, случайно бросила взгляд на стену, и крик застрял у нее в горле. На обоях проступали очертания пышного платья. Очертания стремительно набирали краски, становились четче и ярче.

Заметив, что Юлька замолчала, Кирилл проследил за ее остановившимся взглядом и с перепугу чуть не выпрыгнул из кроссовок. Как же они упустили из виду стены! У порога лежит крестик, косяки обрызганы святой водой, а про стены никто не подумал. А ведь стена для привидения не преграда!

Бежим! — крикнул Кирилл, схватил Юльку за руку и выволок в коридор. Но добежать до входной двери они не успели, мимо промчалось мерцающее облако, вспыхнуло, и перед ними возникла Карменсита. Злобно скалясь, она преградила выход. Бледная скрюченная рука с кроваво-красными ногтями потянулась к ребятам. В отчаянии Юлька сорвала с шеи крестик и бросила в привидение. Из губ Карменситы вырвался истошный вопль.

А Кирилл не мог отвести взгляда от неподвижно лежащего священника. Вокруг сверкали осколки разбитого зеркала и стеклянной консоли. В руке отца Дмитрия Кирилл заметил пластиковую бутылочку с остатками святой воды. Мальчик подобрал ее и, повинуясь внезапному инстинкту, выплеснул содержимое на Карменситу.

От пронзительного, душераздирающего крика чуть не лопнули барабанные перепонки. Переливающееся ядовитыми красками облако обрушилось на ребят, сбило с ног и раскидало в разные стороны.

Кирилл вдохнул удушливый, гнилостный запах, в глазах потемнело, легкие судорожно сжались, требуя воздуха, и он потерял сознание.

— Кирилл! Кирилл!

Сквозь обволакивающее забытье услышал он Юлькин голос. Мальчик с трудом приоткрыл глаза и повернул голову. Проворно перебирая локтями и коленками, Юлька ползла к нему.

— Кирилл, ты жив?

— Не уверен, — он осторожно покрутил головой, пульсирующая боль заставила его застонать. Кирилл вспомнил, что, падая, хорошо приложился головой о косяк. Держась за стену, он встал на ноги и бросил взгляд на картину. Карменсита вернулась на место.

Юлька сидела возле отца Дмитрия и тихо плакала. Тонкая струйка крови, сбегавшая из уголка рта священника, образовала на полу небольшую лужицу.

Стараясь не трясти головой, Кирилл склонился над отцом Дмитрием и уверенно заявил:

— Не плачь, он дышит.

— Смотри.

— Ох, ты! — сквозь стиснутые зубы выдохнул мальчик.

— Из бока священника торчала серебряная рукоять стилета.

— Как у нас со светом?

— Никак, — мрачно ответила Юлька. — Эта гадина все лампочки взорвала, — она покосилась на картину. Даже в темноте было видно, что лицо и платье Карменситы испещрено рваными, с обуглившимися краями, дырами.

— Что это? — Кирилл вплотную приблизился к картине.

Крестик, брошенный Юлькой, шнурком зацепился за завиток рубинового колье. Крошечный кусочек шнурка исчезал в полотне, под тяжестью крестика он мог в любой момент выскользнуть.

— Наверное, это удерживает ее, — Кирилл указал на крестик. — Пока он не выпал, надо вытащить отца Дмитрия.

— А это не опасно? Ведь он ранен.

— Опасно. Раненого лучше не трогать. Но оставлять его здесь еще опаснее. Берись с другой стороны.

Они ухватили отца Дмитрия за рясу и, пыхтя и обливаясь потом, вытащили из квартиры.

— Надо звонить деду, — сказал Кирилл, вытирая пот со лба.

— А телефон-то там! — Юлька указала на дверь.

— Лицо мальчика посуровело.

— Жди меня здесь, — приказал он и решительно вернулся в квартиру.

Юлька скорчилась на ступеньках, беспрерывно шепча:

— Господи, помоги! Господи, помоги! Господи, помоги!

Минуты ожидания показались ей вечностью. Наконец Кирилл вышел из квартиры и устало сказал:

— Дед сейчас будет.

— Ты чего так долго? Я чуть с ума не сошла!

— В коридоре аппарат разбит вдребезги, пришлось пробираться в твою комнату.

Юлька с восхищением смотрела на друга. Надо же, не побоялся один вернуться в квартиру и пройти мимо картины. Она бы ни за что не отважилась на такой подвиг.

Минут через двадцать внизу гулко хлопнула дверь подъезда. Ребята замерли, если это кто-то из соседей, дело плохо.

— Дед! — облегченно выдохнул Кирилл.

Старик открыл чемоданчик, ловко разрезал рясу, осмотрел рану и повеселел. Подмигнул ребятам:

— Жить будет!

Выдернул стилет и прижег рану смоченным в спирте тампоном. От жгучей боли отец Дмитрий пришел в себя. Бессмысленно осмотрелся.

— Отец Дмитрий! — бросились к нему ребята.

— А ну, кыш! — отогнал их дед и велел священнику глубоко вдохнуть.

Тот вдохнул и скривился:

— Больно.

— Боль режущая?

— Нет.

— Слава богу, ребра целы, — констатировал дед.

— Затылок болит, — пожаловался священник.

Дед осмотрел затылок:

— Неглубокий порез и ушиб. Похоже, вы, батюшка, мозги стрясли. Встать можете?

— Попробую, — опираясь на деда, отец Дмитрий поднялся.

— Поедем ко мне, — распорядился дед. — Я вас заштопаю, отлежитесь, и через неделю будете как новенький.

— Надо же, два года отслужил в горячей точке и ни единой царапины, а тут привидение искалечило, — сокрушался отец Дмитрий. — Кому расскажи, не поверят.

— Вас ударила эта…

— Карменсита, — подсказала Юлька.

— Она самая. Бросилась, как тигрица, как только я святой водой на нее побрызгал. Силушка в ней неимоверная, я так и отлетел к стене, а там зеркало и стеклянный столик. Ножа я даже не почувствовал, — священник тронул раненый бок, — а головой здорово ударился, аж язык прикусил.