Портрет Мессии - [87]

Вскоре после этих событий Вителлий стал преданным союзником Тиберия. За это генерал удостоился великой чести: он поселился на вилле рядом с дворцом императора на острове Капри. Впрочем, несмотря на это, близкими друзьями они так и не стали. Тиберий был слишком хитер и осторожен, чтобы открыться человеку, лучшего друга которого он обрек на смерть. В Риме люди могли вести общие дела ко взаимной выгоде, но при этом никогда не забывали о пролитой крови.

Пилат познакомился с Вителлием, когда командовал эскортом, охранявшим останки Германика на пути из Брундизия в Рим. Путешествие длилось месяц, и за это время мужчины говорили лишь дважды, но этого оказалось достаточно, чтобы Вителлий оценил потенциал молодого офицера. Вернувшись в Рим, он использовал все свое влияние, чтобы Понтий Пилат продвинулся по карьерной лестнице.

Несмотря на протекцию, которую оказал ему в свое время Вителлий, Пилат вовсе не жаждал встречи с сенатором. Мало того, он многое отдал бы, чтобы не видеть этого человека снова.

— А ты неплохо устроился, наместник, — любезно заметил Вителлий, когда оба они оказались в кабинете Пилата, что рядом с большим залом.

Со дня их последней встречи Вителлий сильно постарел. Волосы поседели, и весь он как-то потускнел, но характер этого человека, судя по всему, не изменился. Он был по-прежнему напорист, хитер и опасен.

Пилат никак не мог понять цели приезда Вителлия в Иудею, а потому ответил на первый же вопрос со скромностью лояльного государственного чиновника:

— Я всегда стремился лишь служить Риму, сенатор.

— Это хорошо, наместник, поскольку Риму нужны только преданные слуги.

Обычно за таким замечанием неизбежно следовал приказ пожертвовать жизнью, и Пилат ощутил, как по спине пробежал холодок.

— Делаю все, что в моих силах. Впрочем, вряд ли стоит напоминать вам, что я командую лишь половиной римского легиона. Сирийская кавалерия, как и большинство наемников, сохраняет преданность лишь при свете дня.

— Армия вам не понадобится. Разве что умение хранить тайну.

— Сенатор знает, что мне можно довериться.

— Скажи мне, Пилат, ты когда-нибудь слышал о еврее Иешуа? Вроде бы он из Назарета.

Пилат тотчас расслабился.

— Да, но не сталкивался лично. Он будоражит народ в горной Галилее, а не в Иудее. Антипа терпит его лишь потому, что боится всех блаженных. А в чем дело?

— Он стал угрозой миру.

— Только не миру в моих провинциях.

Но Вителлий с ним не согласился.

— Многие считают, что этот человек собирается провозгласить себя еврейским Мессией.

Пилат позволил себе улыбнуться.

— Ну и пусть! Он просто нищий. Бродит по Галилее без денег, без оружия, даже армию не пытается создать! Насколько мне известно, за ним следуют такие же нищие, больные и целая толпа женщин. Когда он объявит себя царем Иудейским, я, конечно, им займусь, если Антипа не справится. А до той поры…

— Человек по имени Иуда Искариот стал одним из его последователей, наместник.

— Не знаю такого.

— Разве? А у меня создалось впечатление, что ты имел с ним дело. «Самый опасный человек в Иудее». Кажется, так ты назвал его в одном из первых своих докладов в Рим.

— A-а, этот Иуда! Да, конечно, я его знаю и продолжаю придерживаться того же мнения. Он крайне опасен. Но… позвольте спросить, ваши источники совершенно уверены, что назаретянин не находится на службе у Иуды?

— Друзья в Галилее сообщают нам, что этот назаретянин не так прост, как кажется.

— Пусть так. Но Иуда не произвел на меня впечатления человека, который может стать чьим-то последователем.

— Возможно, кто-то его вдохновляет.

— Если это действительно так…

— У нас есть сведения, что Иешуа оживил умершую. Молодую девушку, которая, кстати, является дочерью раввина синагоги в Капернауме.

Пилат улыбнулся, покачал головой.

— На Востоке, сенатор, такие способности часто приписываются разным магам, волшебникам или людям, которые вообразили себя святыми. Не стоит придавать этому большое значение.

— Нет, это не просто слухи. Жена Антипы — очень разумная, как мне показалось, женщина — говорила с отцом этой девушки. Он отказывался говорить правду, но затем все же признался, под пытками. По другой информации, Иешуа встретил и накормил толпу из пяти тысяч человек несколькими хлебами и рыбами. Скорее всего, это абсурд, но если человек ни в чем не повинен и никому не нужен, как получилось, что в пустыне его встречают пятитысячные толпы?

— Понимаю! Немедленно займусь выяснением всех подробностей.

— В этом нет необходимости. В целом план действий уже определен. Нужно заставить Антипу арестовать этого человека, причем как можно быстрее, и доставить его в Иерусалим. Когда он окажется здесь, ты должен отдать приказ казнить его. Чтобы отбить у других всякую охоту называться Мессиями!

Пилат был не в восторге от этой идеи.

— Немедленно свяжусь с Антипой.

— Значит, мы поняли друг друга. И еще одно: последователей Иешуа трогать не надо.

— Мне кажется, это ошибка, сенатор. — Вителлий удивленно заморгал. — Я хотел сказать, оставлять Иуду на свободе. Будет куда как лучше, если мы казним вместе с Иешуа Иуду. Я знаю, что он собой представляет! Вы же не хотите, чтобы он затеял беспорядки, особенно в Иерусалиме.