Портрет Кати Е. - [4]
— Как знать, — улыбнулся папа.
Катя шла с Дориным из школы. Им ведь по дороге. И вдруг прямо о Катину шапку ударился крепкий снежок. Ударился и сбил шапку набок.
На углу стоял Козодой и готовил еще два снежка.
— Козодоище! — хотела крикнуть Катя.
Но Дорин вдруг втянул голову в плечи, будто в него, а не в Катю целился Козодой, и сказал:
— Пошли быстрее, лучше не связываться.
— А теперь ты должна пригласить Леву к себе, — сказала Катина мама.
— Почему должна?
— Это долг вежливости. Если ты была в гостях, то обязательно должна пригласить к себе хозяев.
В субботу был Катин день рождения.
На день рождения пришли Катины двоюродные сестры Маша и Даша. И пришел Дорин.
Дорин подарил большую книгу «Искусство вышивки».
Катя повела всех к себе в комнату и показала камни, которые ей подарил дядя, геолог.
— Смотрите, смотрите, — говорила она, — это ирризирующий шпат. Повернешь так — камень как камень, а вот так, — во, видите, как он сразу внутри засветился.
Дорин взял этот ирризирующий шпат, покрутил его, положил на место.
— На картине художника Куинджи «Лунная ночь на Днепре», — сказал он, — вот там вода светится по-настоящему.
И девочки все замолчали, потому что они еще не видели этой картины Куинджи.
Потом в комнату пришел папа. Он принес керосиновую лампу, погасил свет и стал показывать разных зверей и людей на стене. Он держал руки перед горящей лампочкой, сжимал и разводил пальцы, а на стене звери разевали пасть, два петуха наскакивали друг на друга, а старик Мокей смешно хватал себя за бороду и кланялся зрителям.
Потом все пили лимонад и ели разную еду, которую целый день готовила мама.
Потом разговаривали со скворцом Петькой. Он был в хорошем настроении и кричал: «Красота! Красота!» Но когда на него перестали обращать внимание, он вдруг подпрыгнул в клетке и сказал ясным голосом тунеядца Ляпина:
— Морда, дай порубать скворушке.
И все смутились, а Катин папа сразу накрыл клетку покрывалом, чтобы Петька подумал, что наступила ночь и заснул.
Все стали играть в игру «хлоп-хлоп, топ-топ». И Катин папа играл, и мама тоже. А Дорин вдруг сказал, что сделает сейчас стойку на руках, как тот пионервожатый.
Его отговаривали, но он все равно пытался встать на руки у стены, но не встал, а растянулся поперек комнаты и стал изображать умирающего, и все смеялись, и он тоже.
Потом пошли на улицу. Сначала посадили сестер Машу и Дашу в троллейбус. Мама вернулась домой мыть посуду. А Катя с папой пошли провожать Дорина. Папа сказал, что он на минутку отлучится в магазин, а потом их догонит.
И только он отошел, как сразу подскочил к ним Козодой.
— Ты, — сказал он Дорину, — иди сюда.
— Не ходи — испугалась Катя и взяла Дорина за руку.
Но Дорин сжался, втянул голову в плечи, как в прошлый раз, и поплелся за Козодоем. Они скрылись в парадной.
Катя оглянулась, не догоняет ли их папа. Папа их не догонял. Тогда она тоже вошла в парадную.
В парадной, прижавшись в угол, стоял Дорин, а перед ним махал кулаками Козодой.
— Придешь сюда? — спрашивал Козодой и замахивался.
Дорин каждый раз вздрагивал, но молчал.
Вдруг он увидел Катю и сказал тихо:
— Больше не приду.
Козодой тоже увидел Катю и закричал обрадованно:
— Только приди! Приди попробуй!
И сбил с Дорина шапку.
Дорин молча нагнулся за шапкой. Козодой вдруг обхватил его голову и начал пригибать к полу.
А Катя подскочила к ним, схватила доринскую шапку и стала колотить этой шапкой Козодоя по спине. Но Козодою это было не больно, он все больше пригибал Дорина за голову к полу, и они оба громко кряхтели.
И тут вдруг Катя увидела красное большое ухо, которое торчало у Козодоя из-под шапки. Она вцепилась в это ухо изо всех сил и стала его дергать в разные стороны.
Козодой завизжал диким голосом, шапка ого тоже упала на пол, он выпустил Дорина и все визжал и дергал головой вслед за ухом. Катя от этого визга никак не могла выпустить ухо, а все тянула его, тянула, и сама тоже кричала. А Дорин вдруг громко заплакал, хотя ему-то теперь уж плакать было поздно.
В парадной стоял страшный крик, но никто по-прежнему не входил. Потом вбежал человек, и оказалось, что это Катин отец.
Катя сразу выпустила Козодоево ухо. Козодой схватил свою шапку и выскочил на улицу, А Дорин продолжал еще всхлипывать.
— Ну что, в милицию идти или домой? — спросил Катин папа.
— Домой, — сказала Катя. Дорин ничего не сказал. Он отряхивал свою шапку.
Папа поправил на Дорине пальто, и они вышли на улицу.
— Молчать будете или рассказывать? — спросил папа на улице.
— Молчать, — сказал Дорин.
И так они молча дошли до его дома.
Только папа иногда улыбался своим мыслям, но такая уж была у него привычка.
Лучшая Катина подруга Нина болела свинкой. Она недавно начала болеть, а Катя слышала, что свинкой болеют долго. Катя решила не говорить ей о переселении к Дорину. Зачем ее волновать, пусть скорее поправляется.
Встречаться с Ниной не разрешали — ведь свинка заразная. Катя звонила, и дверь открывала Нинина мама. Катя передавала приветы от себя и от класса, а Нинина мама — от Нины.
Иногда Кате с Ниной удавалось поговорить через окно.
— Здравствуй, — махала Нина рукой за двумя стеклами на своем третьем этаже.
